Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами. Эмилио д'Алессандро

было не очень много, но они имели огромное значение: телефонный звонок накануне, чтобы убедиться, что все еще есть место, подсунутая банкнота тому, кто позволил бы подняться на паром, который уже был заполнен… Если бы мы этого не делали, потребовалось бы десять лет, чтобы закончить «Барри Линдона». Съемки постоянно висели на волоске эффективности транспортной системы. Даже малейшая задержка, вызванная однажды недоразумением на таможне или отмененным самолетом, означала бы, что сотни людей будут стоять и ничего не делать, а это было ужасно дорого. Чем были жалкие пять фунтов, привлекательные чаевые, в те дни, по сравнению с пятью тысячами фунтов, сэкономленными благодаря соблюдению графика?

      После недель путешествий туда-сюда Стэнли попытался оставить меня с ним в Ирландии: он хотел, чтобы я переехал туда, как Андрос, и оставил Маргарет, предоставленную самой себе, в Эбботс-Мид. Несомненно, Стэнли заранее знал ответы на все вопросы, которые я мог задать, такие, как решение этого вопроса с Жанет или проблема поиска школы для детей в Ирландии. Но это оказалось ненужно: Маргарет решила проблему за всех. В довольно простой манере она сказала Стэнли: «Если ты заберешь Эмилио, я ухожу». Она была одна в Эбботс-Мид, и ей нужно было не только обеспечивать работу головного офиса, но и заниматься содержанием дома, котов, почтой, растениями и бог знает чем еще. Она даже не ездила домой. Она спала в одной из гостевых комнат на первом этаже. Она даже согласилась оставить своих кошек в одиночестве при условии, что я, а не какой-то незнакомец, будет приезжать к ней домой и кормить их. Я напомнил Стэнли обо всех условиях, на которые она уже согласилась, и, хотя он привык к тому, что кто-то есть при нем, куда бы он ни пошел, он осознал, что даже он не может зайти так далеко. Маргарет объяснила свою позицию твердо и рационально, и Стэнли признал, что она была права. Поэтому я продолжил путешествовать. Я провел так много времени на таможне, что мое лицо запомнили настолько, что иногда я махал рукой, и меня пропускали без очереди и всей волокиты. Я проходил с любыми вообразимыми типами багажа: от чемоданов до папок под мышкой, от деревянных сундуков до целых грузовиков, загруженных доверху. Они смеялись, гадая, чем я, черт возьми, занимаюсь. Все, что я сказал, это то, что я работаю в кинопроизводственной компании. Я никогда не упоминал имя Стэнли.

      Наши дружеские отношения с офицерами таможни пригодились, когда грузовик с мушкетами исчез где-то между Лондоном и Дублином. Съемки остановились на два дня. Без винтовок нельзя было снимать боевую сцену. Стэнли делал все, что мог: он отправил людей, позвонил на таможню, часами он капал на мозги находящемуся в Ирландском Министерстве обороны служащему, которого наняли специально для решения подобного рода вопросов.

      Я ничего этого не знал. Я загрузил машину в Фишгарде, английском порту в Пембрукшире, используя испытанный трюк с пятью фунтами. Я не волновался, когда паром ушел; они вряд ли отправят все обратно, когда он прибудет в Рослэр, так ведь? Когда я добрался до