Иногда мне страшно, ведь я даже не знаю, где та черта, которая разделяет человека и волка. Я даже не знаю, где та критическая точка, достигнув которой, я больше никогда не смогу стать прежним.
Дело в том, что на самом деле мы не можем перевоплощаться из человека в волка, а из волка в человека по своему желанию. Мы можем превратиться только в волка и то навсегда. Обратной дороги нет. Происходит инсценировка пропажи человека, затем его безрезультатные поиски. Пропал без вести. Всё. Больше о тебе никто из твоих знакомых не вспомнит и не узнает. Твоя жизнь закончилась. Но закончилась только жизнь тебя, как человека.
Поодаль от леса, что за нашим домом, есть ещё один огромный лес. В нём живёт наша волчья стая. В том лесу живут те, кому дороги в человеческий мир нет. Изредка мы видимся с той волчьей стаей. Хоть они и становятся волками размером с телёнка, они всё же сохраняют в себе разум, просто со временем они перестают воспринимать себя, как человека, становясь другими. Бывали такие случаи, когда кто-то терял свои воспоминания, своё прошлое и шёл по Дикой тропе, теряясь в инстинктах, в жажде крови и охоты. Для таких случаев мой отец ввёл правило: чтобы сохранить в тайне остатки нашей расы, чтобы не допустить человеческих жертв, диких сразу же казнили, как только в них начинало просыпаться чудовище.
– О чём ты задумался? – прервала мои размышления Арина.
– Ни о чём важном, – натянуто улыбнулся ей я.
Она ничего не ответила, лишь откинулась обратно на снег. Я почувствовал напряжение в ней. Её задел мой ответ? Возможно, она хотела узнать обо мне больше или разговорить меня, а я так холодно ей ответил.
– Я думал о том, что здесь очень хорошо, и мне совсем не хочется отсюда уходить, – солгал я.
– Я тоже об этом думаю, – полушепотом ответила она. – Мне хотелось бы вечно лежать вот так на снегу и смотреть на небо.
– Мне тоже, – улыбнувшись, ответил я.
Мы лежали на краю оврага в снегу. У нас закончились силы, когда мы пытались вскарабкаться по крутому склону, скатываясь обратно и утопая в снегу по колено. Скорее всего, она даже промокла, и нам нужно выдвигаться домой. Но тишина вокруг, сумерки, падающий на лицо снег и умиротворение не хотели нас отпускать. Ей тоже нравилось здесь.
Её щёчки порозовели, лицо было свежим и чистым. Арина лежала рядом со мной, стоило лишь протянуть руку, и можно было коснуться её. Никто из ребят нас не беспокоил. Каждый был занят своей второй половиной.
Я осторожно положил свою ладонь на её, и посмотрел ей в глаза. Она повернула голову в мою сторону и ничего не ответила. Её глаза светились, а на уставшем лице всплыла улыбка. Я всё сделал правильно. Она хотела, чтобы я сделал это. Она хотела, чтобы моя ладонь, пусть она в варежке, коснулась её. Она хочет быть моей.
Мягкие снежинки ложатся на её бледное