От беспорядка в комнате не осталось и следа. Исчез ярмарочный ворох костюмов, от горы апельсинов остался лишь едва уловимый тонкий свежий аромат. Яркий свет заменила одна тлеющая настольная лампа. Цветы без разбору были поставлены по нескольким вёдрам. На гримёрном столике сидели, подаренные поклонницами мягкие игрушки, остывал чай в большом бокале. На диване обмякший, расслабленный полулежал Шафран и нежно теребил свой амулет на толстой цепочке. Поблёкший, ставший обыкновенным, будничным, как сосед из квартиры напротив:
– Пожалуйста, проходите. Я не мог дождаться момента, когда мы останемся одни.
Седовласый пронзил меня насквозь взглядом опытного каталы, еле сдерживая усмешку, молча удалился, бесшумно прикрыв за собой дверь. Я осторожно присела на край диванчика. Мы оказались совсем рядом, как давние друзья.
– Вам что-то нужно, чтобы начать сеанс немедленно? Хотите чаю? Элитный…
– Нет, спасибо. Я так попробую. Вы не левша?
– Нет, я обыкновенный.
– Тогда сначала левую руку – на ней – что судьбой записано. А на правой то, что вам удалось изменить своей волей, действием в течение жизни.
Я взяла его холёную ладонь, теперь она была тёплой, близкой, родной и совсем не звёздной. Дверь в информационное поле не нужно было открывать пинком. Она распахнулась сразу. И я увидела напуганного страдающего человека, от которого все чего-то хотят, а он никому не может ничего дать, он даже своей жизнью не управляет. Такая же марионетка, и все нити тянутся вверх. И ещё бесконечные переезды, круговерть лиц, городов, поездов и на этом фоне – страдания, страдания, страдания живого безответно любящего сердца…
Я говорила ему, говорила обо всем, что вижу: трудоголизм и затюканное детство, наличие глупых фобий и даже то, что его огромная, как небо, неразделённая любовь одного с ним пола. Не утаивая ни малейшей подробности, даже то, что ему так и не ответят взаимностью. Узнать о том, что его используют, но не любят, было бы для него слишком жестоко. Шафран впивался в меня своими проникновенно-грустными, всё понимающими глазами. Будто пил и не мог напиться:
– Да, вы правы. Всё так. Всё так. Но что же мне делать? Он собирается жениться, я в отчаянии!!!
С какой лёгкостью в этот момент я могла бы поддеть на самый элементарный знахарский крючок беззащитного в своей обнажённости, полностью доверившегося мне человека. Воспользуйся! И звёздный олух твой на веки вечные! – шептал всё тот же омерзительный, скользкий, эгоистичный червь, что раздувался теперь до размеров удава, мечтающего проглотить слона.
Ну, ты же знаешь, что сейчас нужно говорить Шафрану: «Случай непростой, много сил сопротивляется вашему совместному счастью. Возлюбленного вашего приворожила коварная женщина. Но помочь можно. И