Его невеста прерывисто дышала рядом, отсчитывая удары сердца, отведенные им судьбой. Один. Два. Три…Рев двигателя, появившийся из ниоткуда, заглушил его мысли и в ту же секунду стих.
Андрей с трудом приподнялся, схватился руками за края капкана и с силой рванул их в разные стороны.
Ее дыхание стихало.
Вены вдоль мышц его рук вздулись, и куртка в любой момент была готова порваться от напряжения.
Она умирает?
Воздух в легких закончился, и тело жадно требовало отпустить хватку, чтобы сделать спасительный вдох.
Один.
Кровь засочилась из порезов на обмороженных руках.
Два.
Лицо исказилось в яростной гримасе, и зубы во рту угрожающе заскрежетали.
Три.
Она умирает.
Капкан со скрежетом разомкнулся.
Он больше не чувствовал, как поднимается и опускается ее живот в такт дыханию. Его невеста лежала на нем, пока Андрей сквозь вспышки боли полз по снегу, поднимая и опуская локти. Нужно было проверить ее состояние, но ему не хватало сил. Или смелости. Пролетевшие мимо фары ослепили его, и Андрей отчаянно закричал, выкинув правую руку вверх. Старый тракт.
Он спас их.
– До первой больницы несколько километров, – рассуждало расплывчатое лицо водителя, который заботливо положил ее на заднее сиденье своей машины.
Андрей прислонился лбом к холодному стеклу, пытаясь сдержать рвотный позыв.
– Держись, еще немного, – из темноты сообщил их спаситель.
– Андрей… – тихий стон с заднего сиденья на несколько секунд вернул ему ясное сознание, – наш сын…
Машина резко затормозила, и водитель повернулся к нему.
–Там остался ребенок?! – Взволнованно спросил он, – надо вернуться и…
– Нет, – Андрей слабо покачал головой, – она беременна.
Падение
1.
Машина, желтый цвет которой смутно проглядывался сквозь мартовскую грязь, неуклюже затормозила перед подъездом, вспугнув стаю ворон, с раздраженным карканьем взлетевшую в воздух.
– Это самое, сто тридцать три, – пробурчал таксист, не поворачиваясь.
– Раньше было сто, – Женя Хрусталева открыла свою большую сумку и вытащила оттуда потрепанный кошелек с одиноко торчавшей купюрой в пятьсот рублей.
– Так ведь праздник, – мужчина пожал плечами и, не глядя, смял в руке протянутые деньги, – по праздникам повышенный тариф, не я придумал!
– Праздник? – Женя сложила брови домиком и подставила ладошки, в которые тут же посыпались холодные пятирублевые монеты.
– Так ведь женский день, восьмое, чтоб его, марта! – Таксист грузным движением обернулся и уставился на нее из-под стекол очков, – в больнице что ли с чем тяжелым лежали? Может, сумку помочь…
– Не стоит, – Женя благодарно кивнула головой и открыла дверцу машины.
– Девушка! – Мужчина окликнул