– Просто хотел кое-что сказать, не под запись… – Кузнецов покраснел и положил левую руку на стол, чтобы придать себе больше уверенности.
– Здесь все равно нет записи, – девушка пожала плечами, потирая колпачок от ручки большим пальцем.
– Вот я и хотел сказать… – он расплылся в глупой улыбке и почесал затылок,
– тут же вообще ничего нет! Я смотрел так много этих фильмов, где два копа сидят за металлическим столом напротив подозреваемого. А сбоку такое мутное стекло, за которым все время кто-то стоит. Начинается допрос, копы играют в хорошего и плохого, и все такое…
– Вы хотите второго… «копа»? – Перебила его Женя, согнув брови узкой черной галочкой, – он сейчас придет.
– Нет, я совсем не об этом! – Кузнецов смущенно улыбнулся и обвел взглядом маленькую комнату, – просто хотел сказать, что это место выглядит как обычная квартира в моем доме.
Женя бросила на него короткий взгляд и взяла в руки фотографию Кости Воронова, оставленную его родителями. На нее смотрел худощавый парень с длинными спутанными черными волосами, лежавшими на манер рокера. Она была более чем уверена, что у него наверняка дома найдется кассета с песнями Цоя или Кобейна. А может, и все сразу.
– Мы кого-то ждем? – Кузнецов невзначай положил правую руку на серебристые наручные часы с треснутым стеклышком.
– Следователя, – не поднимая глаз ответила Женя.
– Надеюсь, это не тот угрюмый хромающий тип, – парень придвинулся вперед, положив вторую руку на столешницу, – он так на всех смотрит, как будто у него в каждом глазу по шестизаряднику, которым он может выстрелить в любой момент.
– Его, – кивнула девушка, – к несчастью, он мой жених.
– Вы меня посадите, – с уверенностью заявил Кузнецов и виновато прикусил губу.
Женя хотела улыбнуться, но заметила таракана, темной точкой замершего на стене и капля пота сбежала по правой лодыжке.
– Давайте начнем, Сергей Валентинович.
– Можно просто Сережа, – предложил он, – все равно отчество ненастоящее.
– Псевдоним? – Не поднимая взгляда, спросила Женя.
– Просто не хотелось выделяться, – ответил Кузнецов, поставив локти на стол, – Все наши взяли себе отчества, чем я хуже?
– Ваши?
– Детдомовские.
– По вам не скажешь, – хмыкнула Женя, переворачивая фотографию Кости Воронова. На обороте неровным почерком стояла короткая надпись: «Косте 16».
– И почему же?
– Обычно своих сразу узнаю.
– Так у нас одна…классовая принадлежность? – Парень откинулся на спинку деревянного табурета, – есть, что обсудить…
– Боюсь, что у нас есть другая тема для разговора, – девушка взяла в руку снимок трупа Кости, сделанный сегодняшним утром криминалистами, и сжала ручку в пальцах, отвернувшись от черных волос как у рокера, свисавших