Тебе неведомы оценка и упрёк.
Живая… Можешь мне «сказать»: «Уйди, с глаз скройся!» —
Не смея возражать, смиренно ухожу:
Люблю Всевышнего – и нет к тебе вопросов.
Я более зеницы ока дорожу
Любовным даром, с высоты Небес нисшедшим.
Любое наказанье от тебя стерплю.
Расстаться с телом, чем любовь утратить – легче,
Чем не шептать во сне и наяву: «Люблю!»,
Чем не рыдать… Ты, словно Взрыв Первоначальный,
Вселенную души с улыбкой создала
И причастила Вышнему любви лучами.
Бразилия святые роды приняла.
И вот я здесь. Блаженствую, благовествую,
С Америкой Латинской неразрывно слит.
И, чую, Вседержитель мне благоволит.
И стихославием моей любви цвету я.
Большой Взрыв
Родина, Правда и жизнь истинная
(Сто пятьдесят четвёртое касание)
Родина… то ли ты место, где мама
В муках и криках меня родила? —
Да… Только горняя Родина в храме —
В храме души, что с Небес низошла.
В истинной Родине мне по прошеньям
В сердце души Вышний искру сронил.
Искру разжёг я в молитвах блаженных
В огнь, что в очах дольный мир заслонил.
С этим огнём я пришёл в храм Лузии.
В взгляде меж нами прошла молонья.
Вспыхнул огонь наш с удвоенной силой.
Мне улыбнулась Лузия, маня:
«Руку! —
Даю… Мы в превыспреннем злате. —
Ты справедливость искал? – Она здесь.,
В церкви любви и полыменной Правды:
Ты не нашёл на Земле, чего несть».
В пламень Отчизны вступил я и понял:
«Мама, прости, Небеса мне родней».
Нежно целую её я ладони…
Нет, не из плоти – духовны оне:
Мама скончалась. Мы встретились внове,
В радостном плаче за йдясь, обнялись…
«Вот и узнал, что есть Правда и Жизнь», —
Молвила Санта-Лузия с любовью.
Исчезновение
Один твой взгляд – и я с Земли исчез.
Не нужно средств иных, чтоб в Рай переместиться…
Средь ангелов. Инопланетна весь.
В покое, будто смертном, счастлив я забыться,
Средой невоплощённых душ дышать —
Питаться, будто в чреве матери зародыш.
Любить – и больше ничего не знать…
Лузия, божество, ты в горнее уводишь,
Спасая от страстей, что подло бьют,
Хоть я с тобой одной лишь вечной жизни жажду.
Твои глаза на Небеса зовут…
Лечу… Нет нýжды приглашать в блаженство дважды.
Там, вместе – становлюсь я сам собой…
А тело?.. Да моё ли? – Я его не знаю.
На Родине – средь ангелов – я свой.
А здесь чужак, и от обид