– А как ты решил хранить источник? – спросила девочка постарше. – Тебя специально выбрали?
В тот страшный день с горизонта тянуло бурей, невиданной доселе. Вода отошла от берега, оголила дно так далеко, что глубинная рыба трепыхалась на солнце. Аромат застоявшейся соли и рыбий душок разносились по холмам, забивались во все щели. В тот страшный день источник был свободен. Ифриты еще не выбрали новый резонатор, который будет держать жилу и разносить ее биение. У людей в руках давно были сквозные порталы, что обеспечивали прямой путь к ифритам. Ифриты сами создали пути прохода, связали большой мир со своим оплотом, полускрытым в пространственном завихрении. Люди собрали порталы, связали их воедино с источником, слишком слабым для сопротивления, и пришли в полдень, пока ифриты не успели выбрать новый резонатор.
– Они вышли, как тьма выходит из небытия, – припомнил юноша.– Спросите, чего они хотели? Они хотели власти. Они мечтали убрать нас с пути, чтобы не бояться нашей близости к источнику.
– И тогда тебя выбрали? – упрямо уточнила девочка, она не позволила рассказчику заплутать в тяжелой памяти.
– О нет, тогда мы вступили в бой, – засмеялся кто-то.
Юноша обернулся и радостно кивнул. Генерал стоял, сложив руки на груди, он с легкой улыбкой слушал рассказ о былом.
– Верно, мы вступили в бой. Люди не могли знать всю нашу силу, да и мы не знали всех ее возможностей, – ответил юноша.
– Мы победили, – добавил генерал. – Источник был слишком слаб, пришлось уйти в этот край, чтобы восстановить силы. С собой мы забрали врагов, которым удалось выжить. Но кто-то должен был остаться там, держать на себе жилу и не дать внешнему миру, полному стихийной магии, развалиться окончательно. Сакхимир принял решение пожертвовать собой, чтобы поддержать источник.
– Если мы победили, почему оказались здесь, в тюрьме? – воскликнула девочка. – Это нечестно!
– А вот это вам знать рано, – рассмеялся юноша. – Все, идите по домам. Пора обедать.
Он подошел к генералу и кивнул в приветствии.
– Что, до сих пор не хочешь рассказывать о ледяном вороне? И о Мирар… и о пери… ни слова.
– Не хочу, – юноша согнал с лица улыбку, в глазах появилась глубокая тоска. – Это постыдная часть истории. Пусть растут в гордости за себя, но не в чувстве вины.
– Ладно.
Генерал посуровел. Всякое напоминание о великой битве отзывалось болью в сердце. Перед его глазами все еще стояла жуткая картина: растерзанные тела, разбитые головы, павшие, сбитые мощью силы, сырой и жестокой, пропитанной источником до самых основ.
– Хотя я не вижу в этом ничего страшного, – пожал он плечами. – Да, после боя мне пришлось собрать выживших магов из северных пределов, берсерков