Во всем, что являет собою предмет чувства, – в религии, политике, морали, симпатиях и антипатиях и т. д. – самые превосходные люди редко поднимаются над уровнем обычного индивида… Решения всеобщего интереса, принимаемые собранием выдающихся людей, мало чем лучше решений, какие приняло бы собрание дураков[91].
Вот почему привязка избирательного права к определенному свидетельству об образовании или квалификации проблему не смягчит, а глядишь, еще и усугубит. Ведь люди интеллигентные в силу своей фантазии восприимчивее к идеологиям, которые требуют очковтирательства.
К сожалению, во всех группах населения куда скорее находят поддержку мнения, основанные на морали и возмущении, а не позиции, возникшие на основе разумного взвешивания за и против. В большинстве люди не хотят рационального решения проблем со строгим контролем результата. Им хочется хорошо себя чувствовать и стоять на правильной стороне. Эту потребность удовлетворяет политика. А поскольку в нынешних социальных государствах (пока что) нет экзистенциальных, эмоционально будоражащих опасностей вроде войн, эпидемических болезней или голода, политикам и общественным деятелям приходится выдумывать все новые недостатки, чтобы сохранить собственные, хорошо алиментированные позиции как «голосов совести» и якобы ликвидаторов проблем[92]. Отсюда беспрестанное выявление мнимых дискриминаций, мнимой нищеты, мнимого стресса по причине увеличения производительности труда или вообще мнимой антигуманности всей системы. Отсюда и постоянно растущее число «пробелов в справедливости», которые обнаруживаются буквально повсюду. Сложившиеся много десятилетий назад и явно практичные технологии внезапно возводятся в ранг огромных опасностей. Нынешние неравенства людей вызывают прямо-таки негодование; теперь наряду с имущественным и общественным положением «неестественными» считаются еще и различия по признаку пола, этноса и таланта: это, мол, всего-навсего социальные конструкты. С такой моралистской перспективы любое реальное неравенство попросту невыносимо, даже писсуары в мужских туалетах[93].
Порой – большей частью после войны или кризиса – снова возникает здравое противодействие, но этим силам зачастую удается лишь чуть-чуть повернуть колесо