– Метод Авиценны? – спросил Расул.
– Что? – не понял Мельхиор. Наскоро сочиненная фантазия под напором событий изгладилась из его памяти, но Расул помнил всё.
– Восемь трубок? – уточнил он, показывая на добычу – восемь вываренных бычьих костей.
– Мне кажется, Паласару уже легче, чтобы подвергаться такой опасной операции, однако если ты настаиваешь…
– Для верности? – не отступал Расул.
– Вот только я позабыл, куда точно втыкать кости. Я бы мог проверить пару отверстий на тебе, скажем, безопасно попасть в печень не очень легко, – задумчиво рассуждал Мельхиор. – Я волью в тебя совсем немного жира. Просто чтобы проверить, что он попадает в нужное место.
– Думаю, Паласару уже лучше, – отступил Расул, жадно впившись глазами в новую жертву, закрепленную на прокрустово-гиппократовом ложе. – А на нем не желаешь проверить?
Волшебник не ответил, он уже внимательно осмотривал доспехи. На всех были начертаны защитные руны. Под этими заклинаниями темные воины ходили против магов Мидгарда. Было это в такие далекие времена, что даже Мерлин знал их по рассказам. Эти рунические заклинания давно забыты и похоронены, но оружие и доспехи блестели свежей ковкой, они были только из кузниц, из самых обыкновенных людских кузниц. Это не ровесники Брузхамра, не кованные в потустороннем Муспелльсгейме артефакты, в которых ходила бивать людей дружина короля из пещер. Кто-то нанес руны на обычные доспехи, чтобы дать носящим их защиту от магии. Это война. Мерлин был прав: война надвигается. Его враги знают, с кем имеют дело, и готовятся к ней с коварной изобретательностью. Защита, которую даруют руны, слаба. Молот Хмурого Бруза оказался не по зубам даже хтонической магии Мерлина, а со щитом капитана справилась булавочная головка. Но защита рун недостаточно слаба, чтобы не обращать на нее внимания. Ничтожной ее не назовешь. Если бы не ратное мастерство Расула, Мельхиору пришлось бы туго в бою с численным превосходством. На всякий случай Мельхиор проверил захваченного рыцаря истинным видением: не прячется ли и здесь под личиной человека какая-нибудь тварь из дальнего мира, но рыцарь оказался обыкновенным человеком.
– Хотелось бы, пользуясь блаженным мгновением отдыха и мира, которое, как мне подсказывает чутье, будет лишь краткой минутой утишения наших хлопот перед наступающей бурей событий, что понесутся по морям и землям круговертью невероятных авантюр, устранить одно недоразумение, – Паласар отвлек волшебника от изучения вооружения. – Мне удалось услышать, как многомудрый Мельхиор назвал главу того презренного отряда, что