Но это не мешает ему целоваться как Бог!
Фак!
Меня нужно пристрелить за эти мысли…
Глава 11. Я совершила ошибку
Боль. Она никогда не перестанет резать изнутри тонким лезвием скальпеля. Никогда не заглохнет. Рано. Она еще не разделила мою душу на множество маленьких кусочков. Процесс только начинается. Когда он завершится?
До этого момента я не знала ничего о настоящей боли. Так, легкий удар под дых, когда на тебя ополчились одноклассники. Слабая пощечина от матери, когда она произносила излюбленную фразу о разочаровании.
Сейчас это не идет ни в какое сравнение с огромным комом где-то в глубинах моего тела, не имеющим конца и края. Он просто существует, увеличивается в объеме, разрывает изнутри, пока я лежу на грязном, заляпанном полу и проливаю слезы. А я вообще плакала? Не знаю. В какой-то момент перестала чувствовать влагу на лице.
Сколько прошло времени после ухода Джека? Час? Два часа? Может, целая вечность? Разве это имеет какое-то значение, когда тело разбито на мелкие осколки, а душа абсолютно пуста? Просто сосуд, который можно наполнить чем угодно, хоть ядом. Плевать. Я все равно не почувствую.
Не хочу выходить из этой маленькой коморки, которая стала свидетелем моего греховного падения. Не хочу видеть чужие лица и понимать, что теперь я далека от той рыжей девушки-отличницы, которая укатила в другую страну ради престижного образования и хорошей жизни.
Чувствую себя грязной, будто меня сравнили с комком земли. Использованной. Меня будто потрепали и выкинули. Как ненужный мусор. Как кусок заплесневевшего хлеба. Джек просто оставил меня подыхать от собственной никчемности. Сделал дело и свалил. Не надеюсь, что он придет и станет просить прощения. Зачем? Он получил все, что нужно. Этот день закончился для него удовольствием, а для меня разочарованием.
Разочарованием в нем…
Совсем недавно я могла с уверенностью сказать, что люблю Джека. Безгранично сильно. Нежно. Как могут любить только одного человека. Я доверяла ему, радовалась каждой проведенной с ним минуте, каждому поцелую. Но все изменилось в один момент, когда я попыталась сопротивляться, а меня не услышали.
Как же больно! Кости ломит. Мышцы затекли. Я привыкла к этому ощущению, привыкла к тусклому свету. Он просто загородил меня от окружающих, стер с лица земли. Сделал невидимкой. И я была за это немного благодарна.
До одного мгновения, пока меня не пронзил яркий свет.
Он буквально ослепил, заставил зажмуриться, словно узника, сидевшего долгое время взаперти без солнца и воздуха. Единственное, чем я отличалась от заключенного, это тем, что сама себя заперла в плену собственных мыслей и боли, которые никогда не оставят в покое.
Не понимаю, в какой момент кто-то