– Помню-помню! – воскликнула миссис Пенрутлан, наполняя стаканы ребят молоком. – Несчастный был человек. Приехал ведь такой худой, как скелет, и вот ведь беда какая: сначала не хотел ничего есть. Я, говорит, этого не ем и того не ем. Ничего не ем! Поначалу я с ним умаялась, не знала, что и приготовить. А он не ест и не ест. Или ест по такой крошечке, что просто стыдно на живого человека смотреть. Тогда я пошла на хитрость. Да, на хитрость.
– На какую? – заинтересовалась Энн.
– А вот такую. Сначала всё уберу со стола, а минут через десять опять его зову. Мол, пора обедать, обедать пора! Вы, сударь, чай, уже проголодавшись? Так он поначалу удивится маленько, но потом всё же снова придёт и снова немного поест. Вот так и приучила. К еде.
– Он что, забывал про съеденный обед, если снова приходил? – недоверчиво спросил Джулиан.
– Выходит, что так, – ответила хозяйка. – Забывал.
– Понятно, – усмехнулся Джулиан. – Учёные славятся своей забывчивостью.
– В какой-то раз я его трижды пригласила за один час, так он трижды и пришёл. И ничего, все три раза садился и ел. Вот ужо, коль вы плохо будете есть, так я вас тоже буду по три раза звать!
– Нас не придётся упрашивать, – рассмеялся Джулиан. – А можно мне ещё немного ветчины и салата?
В этот момент на крыльце раздались тяжёлые шаги, потом дверь отворилась, и в дом вошёл большой человек. В буквальном смысле большой и весьма могучего вида. Высокий, плечистый, с чёрной бородой и гривой таких же чёрных густых волос на крепко посаженной голове. Глаза у него были чёрные и блестящие, словно выточенные из двух кусочков каменного угля.
– А вон и мистер Пенрутлан, – обрадовалась хозяйка. – Это мой муж. Проходите, мистер Пенрутлан, садитесь за стол, мы уже почти поели.
Ребята встали и поочерёдно поздоровались за руку с хозяином фермы. Мистер Пенрутлан каждому угрюмо кивал и молча протягивал широченную ладонь, огромную лапу, покрытую чёрными жёсткими волосами. Энн почему-то испугалась его ладони, но в то же время ей хотелось её погладить, как по спине какого-то неопознанного животного.
Всё так же молча фермер сел за стол и стал ждать, пока жена не принесёт ему еду.
– Ну что, мистер Пенрутлан, что с нашей коровой-то? – спросила она, ставя перед мужем хлеб и ветчину.
– Угугх, – ответил мистер Пенрутлан и подцепил вилкой кусок ветчины. Это был огромный ломоть, а их на тарелке было не то семь, не то восемь.
– Отелилась, значит. Ну, слава богу, – сказала хозяйка, убирая со стола тарелки ребят. – Телёнок-то здоров? Бычок или тёлочка?
– Гукх.
– Выходит, тёлочка. А какого окраса?
– Грукх.
– Ишь ты, пёстренькая, значит. Белый с рыжим.
– Угугх.
– Ну вся в свою мать! – обрадовалась миссис Пенрутлан, умевшая каким-то непостижимым образом расшифровывать все мужние «угугхи» и «грукхи». – А как назовём?
Ребята