Почти растаяли ночные тени, когда Гай вдруг очнулся. Не сам проснулся, от шума, непонятных всхлипываний и очень влажного сквозняка. Он полежал ещё совсем немного, пока явь просачивалась сквозь тяжёлые веки, затем понял, что замерзает, и тогда лениво поднялся и подошёл к окну, от которого и шла промозглая свежесть. В беззвёздной темноте неестественно прямо, перпендикулярно земле, падал ливень. И без того тусклый фонарь над подъездом теперь казался совсем инфернальным, свет от него сочился мертвенно синий, и он не столько освещал двор, сколько подчёркивал темноту.
Прежде, чем закрыть окно (что Гай и собирался сделать с самого начала), он уловил во дворе странное движение. Что-то переливалось в нитях дождя поблёкшей серебринкой от шоколадной конфеты. В небе громыхнуло, треснуло, сверкнуло и на секунду ярко осветило двор. Гай ясно увидел, что в угол арки вжался человек. То ли женщина, то ли хрупкий подросток. Длинные волосы мокрыми прядями вместе с дождём струились по облепившей тело тонкой рубашке, спускавшейся ниже колен, худые руки обхватили трясущиеся плечи. Существо, издалека напоминавшее робота, из тех. с которыми только что Гай мчался по улицам во сне, маячило светлым пятном на фоне стены, испещрённой затейливыми вензелями граффитистов. Человек был напуган, одинок и близок к истерике.
– Извините! – крикнул Гай, поддавшись секундному жалостливому порыву. – Вам нужна помощь?
Фигура дёрнулась от его крика, запрокинула вверх лицо. Тут молния полыхнула второй раз, и Гай удостоверился, что это женщина.
– Подождите! – опять совершенно не зная зачем, закричал он, – я сейчас спущусь…
– Кто вы? – голос утонул в раскате грома, и, кажется, она сказала ещё что-то, но Гай этого уже не услышал. Захлопнул окно, не включая свет, нащупал джинсы, быстро влез в них, чиркнул зажигалкой, зажигая свечу, и бросился в коридор. Пока бежал вниз по нежилому подъезду, подумал, что свечку сейчас же и зальёт дождём, оставил её на ступеньках и рванул входную дверь.
Двор был пуст. «Разве она могла убежать так быстро?», – растеряно и даже как-то обиженно подумал Гай, – «И зачем? Я же просто хотел помочь».
Ему хотелось пригласить её к себе, дать полотенце, налить горячего чая. И пусть хоть молча, но сидеть вот так, рядом с теплом ещё какого-то человека. Чувствовать, что он не один на земле.
«Дыхание», – тоскливо понял Гай, опускаясь уже все равно весь промокший на подъездное крыльцо. Ему не хватало