– Как Ваня?
– Готовится к женитьбе.
– Каким образом? Коньяк пьет?
– Вроде того.
– Слушай, да пошли ты его на фиг! – предложил Виталик. – Иди ко мне в мебельный цех, зарплата вчетверо больше, чем у Вани.
– Нет уж! У меня руки из одного места растут, я гвоздь с трудом забиваю, а мой шкаф никакой клиент не примет. Даже слепой.
– Во-первых, слепые – самые дотошные; ты глазом не увидишь, а он этот миллиметровый недочет нащупает, будь здоров. А во-вторых, будешь не делать, а рисовать. За месяц освоишься. Корпусная мебель – штука простая.
Коренев отказался. На жизнь ему хватало, а рисовать шкафы со столами претило. Он, в отличие от Виталика, не собирался порывать с литературным поприщем.
– Не порывай, – не сдавался тот. – Нарисовал кухонный гарнитур, пришел домой – и кропай нетлентку в полное свое удовольствие. Ты же «сова» – у тебя по вечерам самые продуктивные часы идут, час – за три.
Он подлил воды из ковша, и дыхание сперло. Красный столбик на термометре пополз вниз.
– Кстати, как твоя нетленка?
– Никак, – Коренев закашлялся.
Последние пару лет он писал первый роман. Говорят, это похоже на изучение иностранных языков – первый заходит сложно, но каждый последующий проглатывается быстрее предыдущего. Большая форма давалась с трудом и требовала основательного подхода, но получившийся черновик никуда не годился.
– Чушь полная получается, – пожаловался Виталику. – Делаю все по науке – конфликты, завязки-развязки, развитие, трехчастная структура – а в результате тоска зеленая и муть несусветная. Самого печаль берет, когда читаю. И стилистику правил, и сюжет крутил в бараний рог, а они никак не оживают. Жизни нет, один набор действий – герой пошел, взял, сказал, будто робот.
– Может, это заговор со стороны литературных персонажей? – пошутил Виталик. – Ты им не платишь, они бастуют. У них же есть профсоюз?
– Слушай! Давай, дам тебе почитать. Поглядишь опытным взглядом и выскажешь авторитетное мнение…
– Ни в коем случае! Я завязал! – воспротивился Виталик. – Зачитаюсь твоей нетленкой, возьмусь за ручку, начну править, увлекусь. Нет! Не надо мне литературы, и без нее неплохо живется.
Выбрались из парилки и уселись за стол в предбаннике, подложив на скамейки полотенца. Виталик разлил по рюмкам водочку и разложил небогатую закуску.
– Может, не стоит? – скривился Коренев. – Говорят, вредно в баньке принимать. Давление прыгнет – и хана.
– Типун тебе на язык. Кровь погоняешь, мозг прочистится, авось умная мысль придет на досуге, – Виталик хихикнул. – Когда протрезвеешь, конечно.
Коренев сдался и принялся гонять кровь, но закусывать не забывал, чтобы в момент прихода правильной мысли быть достаточно трезвым для ее запоминания.
На стадии обсуждения перспективных направлений постмодернизма изрядно набравшийся Виталик задрал указательный палец и объявил:
– Знаю, что с твоей нетленкой делать!
– Сжечь