Как раз в это время мимо дома шел дядя Кузя. Ахнул дядя Кузя от изумления: балобан курицу когтит! Балобаны, сколь известно было дяде Кузе, питаются грызунами.
Дядя Кузя подбежал к воротам и пнул балобана так, что тот тряпичным мячом отлетел в сторону. Глаза хищника сверкали, клюв в крови, в когтях яркие перья, выдранные из хвоста курицы.
Дядя Кузя погнался за балобаном, но тот медленно, будто нехотя, взмахнул почти полумертвыми крыльями и поднялся с земли.
И тут дядя Кузя заметил, что одна нога у балобана торчит в сторону.
– Ах ты, ворюга! – закричал старик. – Бандит ты! Колчаковец! Тебе уж ногу за кур переломили, все одно неймется… – И вдруг он шлепнул себя ладонью по лбу. – Стоп! Он и моих кур небось жрет?! Ну, погоди! Ну, погоди!..
«Ну, погоди!» дядя Кузя повторял много раз, сначала грозно, потом задумчиво, а под конец вяло и растерянно.
Что он мог сделать с балобаном, который отведал курятинки, понял, что она вкуснее каких-то там сусликов и мышей?
Ружья у дяди Кузи не было. Вольеру – забор из проволочной сетки – возле птичника не сделали. Куры-дуры разбредались в разные стороны и не успевали добегать до фермы, если на них бросался коршун или другой какой хищник.
Дядя Кузя зашел в крайний двор и попросил раненую курицу у хозяйки.
– Может, выхожу ее, а то будет маяться.
– Бери, – махнула рукой хозяйка. – Все равно пропадет. Спасенья нет от этого бандюги. Третье лето разбойничает, проклятый, возле нашего двора. Я уж его как-то косой подрубила.
«Вон, оказывается, отчего у балобана лапа-то клюкой сделалась», – думал дядя Кузя и, поглаживая курицу, наговаривал:
– Касатка, Касатушка… Обидел тебя враг, поранил. Ну, погоди, попадется он нам!
Вернувшись на ферму, дядя Кузя вытащил из ранок птицы пух, изломанные перья и смазал ранки жиром.
На «госпитальном положении» Касатка пробыла месяц и выздоровела. За это время она успела прижиться на птичнике и так привязалась к старику, что пришла к нему обратно после того, как дядя Кузя вернул ее хозяйке.
Старик вел с курицей «душевные разговоры», кормил и холил ее. Из-за особых забот и догляду дяди Кузи Касатка сделалась грузной, степенной и красивой птицей.
Может быть, поэтому, а может, потому, что Касатка была приметной, балобан снова выследил ее, бросился ловить. Она отлетела в сторону и помчалась в открытую дверь птицефермы. Белый вихрь кур метнулся за ней.
Балобан оказался не только злым, но и упрямым хищником. Он влетел в дверь, промелькнул мимо опешившего дяди Кузи. Затравленная Касатка бегала по просторному птичнику, спасаясь от погибели.
С криком и бранью кинулся дядя Кузя на балобана.
Тот издал тревожный крик и легкой тенью выскользнул в распахнутую дверь. Дядя Кузя за ним. Да разве птицу догонишь!
– Чтоб тебе ни дна ни покрышки! – грозил дядя Кузя балобану кулаком. – Чтоб тебе кость куричья поперек горла стала, чтоб ты околел! –