Вичка пугается, что её разорвут пополам, как младенца на суде царя Соломона, и кричит: «Мама!»
– Зови, зови свою маму. Нужна ты ей, как собаке «здрасьте». Ей мужики трахаться нужны, а не ты, – говорит, тяжело дыша и оправляя волосы после потасовки, Жужа.
– Ты плохая! – кричит Вичка. – Тебя никто не любит, поэтому ты одна!
Она знает от бабы Доры, что Жужа тайно ходит к городской ведунье. Снимает венец безбрачия со всех троих и уже «просадила уйму денег. Лучше бы колготки ребёнку купила».
У них, и правда, бабье царство. И у мамы Юли муж ненастоящий, «не расписанный». Он бизнесмен, носится «как в задницу наскипидаренный», по всей стране. Мама Юля покорно таскается за ним, как хвостик. «Никакой женской гордости, господи, кого мы вырастили!»
Вичке очень хочется, чтобы маму поцеловал настоящий Принц. Пожалуй, она даже готова дать ей Никона… А она, так и быть, выйдет замуж за Серёжу. Это мальчик в голубой панамке, с которым Вичка познакомилась сквозь забор. Детский сад находится в том же сквере, где гуляют Вичка с бабой Дорой.
На общем семейном собрании решено было Вичку в садик не отдавать, потому что там «рассадник». И когда гости удивляются, какой Вичка развитый ребёнок по сравнению со сверстниками, баба Дора и Шуша краснеют от удовольствия. Каждая приписывает лавры себе.
Обе чуть с ума не сошли, когда Вичка сочинила стишок:
Киска сидит на оконце,
Её пригревает солнце.
Кисонька очень рада,
Хотя на дворе прохлада.
Они ставили Вичку на табурете перед гостями, а баба Дора показывала её своим студентам. Актовый зал хлопал, аплодисменты были похожи на шум дождя. Сначала несколько недоверчивых, как бы раздумывающих хлопков – первые капли дождя. Потом хлопки всё громче, и вот они сливаются в бурный гул, как ливень. Потом утихают, распадаются на слабые дождинки-хлопки.
Маме же Юле всё равно. Она сидит, вытянув на софе длинные ноги, устремив в телефонный экранчик прекрасные глаза: длинные, нарисованные до висков, как у египетской фараонши Хатшепсут.
Она бывает живая только первые минуты, когда входит в прихожую. Снимает и вешает длинное душистое шоколадное пальто. Вичка подпрыгивает, как шарик на резинке йо-йо, и визжит от радости. Она и похожа на шарик, такая же кругленькая.
Вичка от избытка чувств зарывается лицом в мамино пальто:
– Пальто миленькое! Пальто хорошенькое! Пальто вкусненькое! Я его поцелую! Я на нём женюсь!
Мама Юля никогда не скажет, что это глупости и на пальто нельзя жениться. И целовать тоже нельзя: на нём микробы. Мама Юля рассеянно улыбается, вынимает розовый телефон из пушистого, тоже розового чехольчика в виде зайца – и становится туманной и далёкой.
Вичке она привезла очередную Барби. Их у неё уже штук тридцать. «Лучше бы колготки