Пережёвывая пищу, он спросил:
– Слышь, Ильич! А что там слышно про взрыв в Джубге?
Я не понял:
– Какой взрыв? Когда?
– Сегодня. Аккурат, когда тебя не было. Когда ты с библиотекаршей слинял. У нас в санатории на вахте говорили. Кто-то из сотрудников ездил на обед домой в Джубгу, и рассказывал: на какой-то базе отдыха котельная взорвалась. Я сам слышал.
Я вспомнил, как в половине первого, направляясь в Туапсе, услышал раскаты эха над горами, показавшиеся мне отзвуком далёкой грозы.
– И что, есть пострадавшие?
– Не знаю. Про это не сказали. Но котельную всю разворотило. И стёкла в жилых корпусах повылетали.
– Ничего себе! Я же был в Джубге!
Лёша, проглотив кусок и запив его парой гигантских глотков пива, вздохнул, и состроил грозное выражение лица:
– А, может, это теракт? Террористы, может? А?
Роман Андреевич даже сплюнул:
– Типун тебе… Не-е! Скорей, как всегда, головотяпство. Человеческий фактор!
Лёша кивнул согласно:
– Ну, да! У нас же завсегда человеческий фактор! Какой-нибудь чудик насандалился, и что-нибудь не в ту сторону повернул. А она возьми и бабахни!
Роман Андреевич уже ковырял спичкой в зубах.
– Пьянь – она, конечно, у нас чаще всего причиной. Но, ты ж, опять смотри, оборудование какое?! Его, небось, уже раза два, как списать за ветхостью надо было. Это ж по всей стране такая болезнь. Все на оборудовании деньги экономят. Вот и аварии! Никакой МЧС не угонится спасать. Надо судить хозяев за такое. Ну, ничего! Бог не Ерошка – видит немножко! Вот интересно, кто ж хозяин той базе? Слышь, Ильич! А кто нашему санаторию хозяин, как ты думаешь? Один кто-то? Или, может, предприятие какое?
Я пожал плечами. Почему-то этот вопрос меня совсем не занимал.
– Не знаю, Роман Андреевич. Да и какая нам, собственно, разница?! Вроде, порядок есть. И ладно!
Только достигнув внутреннего ощущения полной умиротворённости, мы, наконец, отправились в санаторий.
Уже стемнело. Фонарей вдоль автотрассы не было. Чтобы не потерять направление, приходилось держаться кромки пустынного шоссе, поскольку его асфальтовая лента в темноте была светлее обочины. С гор потянуло такой долгожданной прохладой, что торопиться совсем не хотелось.
Наша «экспедиция» уже подходила к концу, когда нас неторопливо обогнала легковая машина, обдав ослепительным светом галогенных фар, лёгким запахом дорогого бензина и величественными звуками музыки Баха в современной обработке из приоткрытого окна. В темноте я не рассмотрел, но это вполне мог быть белый БМВ. Машина шла со стороны Туапсе. Николай? Ему ещё рановато, и он должен был ехать совсем с другой стороны.