Итак, отношение самодержавной власти к откупам определенно и высказано в довольно решительной, можно даже сказать категоричной, форме. Указ, не заботясь в этот раз о сколь-нибудь внятной мотивировке и не оставляя простора для толкования, фактически допускал право на существование только откупов на таможенные сборы как исключительно государственной прерогативы, передача которой в частные руки не способна ущемить чьих-либо интересов. Позиция вполне логичная с точки зрения провозглашенных свобод.
Обратимся теперь к указу от 31 июля 1762 г. Спустя месяц после низложения Петра III ожидать от Екатерины II каких-то важных решений в хозяйственно-экономической сфере, наверное, не следовало. Тем не менее именно тогда состоялось повторное обсуждение в Сенате мартовского указа, подписанного императором-неудачником немногим более трех месяцев назад. Наверняка это обсуждение было санкционировано новоиспеченной монархиней. Данный факт говорит прежде всего о важности и насущности для общества его решений и о необходимости новой власти публично заявить об отношении к ним.
Указ от 31 июля, получивший нейтральное и мало что говорящее название «О разных постановлениях касательно торговли», тем самым ненавязчиво намекал на свою самостоятельность в том смысле, что не являлся простым слепком с указа от 28 марта. В первых же его строках говорилось о присутствии императрицы в Сенате на обсуждении мартовского указа, о рассмотрении мнений сенаторов на этот счет, выявленных «неудобствах, клонящихся ко вреду и тягости общенародной» и о необходимости внесения в новый законодательный акт нужных поправок. Сам стиль июльского документа, казалось, убеждал в этом – сухой, расчетливо точный, лишенный ярко выраженной эмоциональной окраски и велеречиво-торжественных общих рассуждений.
Фактически все «пункты» июльского указа явились вполне «симметричным» ответом на соответствующие положения мартовского акта, уточняя, конкретизируя, а в ряде случаев и дополняя их, но полностью лишая мотивировочных пояснений и декларативных заявлений.
Так, наряду с подтверждением разрешения на экспорт хлеба от всех российских портов и снижения наполовину вывозных пошлин по сравнению с балтийскими портами в Риге, Ревеле, Пернове и на острове Эзель,