Он сделает это. Он должен.
Макс шумно втянул воздух. Сейчас у него всё получится. Пёс напряг задние лапы и подпрыгнул.
Лапы ударились о металлическую сетку. Дверца задребезжала. Макс согнул передние конечности, стараясь удержаться в вертикальном положении, пока его задние лапы скребут по бетону.
Вытаращив глаза от натуги, пёс просунул морду между дверью и косяком. Она едва пролезла, холодный металл давил на дёсны. Макс широко разинул пасть и, захватывая защёлку, ощутил на языке едкий вкус металла.
Он прикусил железный рычажок.
Не поддаётся. В защёлке что-то было, какая-то пружина. Ну конечно. Человеческая рука должна сильно нажать на неё вниз, чтобы открыть дверцу.
Макс задрожал всем телом. Лапы начали скользить. Проволочная сетка больно врезалась в подушечки пальцев. Инстинкты визгливо подсказывали – брось, перестань.
В голове у Макса возникли смеющиеся лица Чарли и Эммы, потом на них накатила волнами чёрная мгла, и образы стёрлись. Из крана капало, звук был мучительный.
С глубоким грудным рыком Макс сжал челюсти и изо всех сил надавил вниз.
Дверца клетки распахнулась.
Макс повалился вперёд, высвобождая лапы из ячеек сетки. Он тяжело плюхнулся на бетонный пол и на миг задохнулся: из груди будто вышибло воздух. Пёс лежал, тяжело дыша, взгляд его блуждал. Над головой ярко горели люминесцентные лампы.
И тут Макс понял: он свободен.
Свободен!
– Я выбрался, – пролаял пёс. – Я выбрался! – Ощутив прилив сил, он встал на лапы, завилял хвостом, золотым и пушистым.
Кап. Кап. Кап.
Вода. Вкуснейшая холодная вода. Наконец-то он напьётся.
Пёс поводил головой из стороны в сторону, чтобы сориентироваться. Там, на другой стороне комнаты, огромная раковина, в которой ветеринар наполнял водой поилки и мыл щенков.
Макс перебежал смотровую и взгромоздился передними лапами на край раковины. Он видел, как ветеринар включал кран. Пёс нажал на рычаг мордой. Это гораздо легче, чем справиться с защёлкой на клетке.
В стенах загудели трубы, кран издал тихое бульканье. И полилась вода. Она хлынула из отверстия сильной, упругой струёй. Она сверкала и искрилась в свете ламп.
Макс засунул под кран голову: пусть вода намочит его светлую шерсть, потечёт по спине. Потом пёс отстранился от струи, потряс головой и радостно гавкнул. И принялся лакать воду языком, отправляя её в горло, наполняя желудок.
Скоро Макс ощутил, что силы возвращаются к нему. Мышцы наполнились энергией. Живот, правда, раздулся от воды – ну и ладно.
Наконец, почувствовав, что больше в него уже не лезет, Макс соскочил вниз и сел на пол. Язык свешивался из пасти, пёс часто дышал и довольно улыбался. Нос впервые за много дней стал мокрым, и от этого Максу захотелось перекатиться на спину и подставить кому-нибудь живот, чтобы его почесали.
Только этого не случится. Людей-то рядом не было.
До чего же все странно. Он один. Его бросили. Надо узнать почему.
Тут где-то была ещё одна