– Чего вы такие пугливые? Это обыкновенные стрелялки. А насчёт рулетки – не бойтесь. Пятьдесят лет спокойной жизни я вам точно гарантирую, – обиженным голосом ответил Степан, закрывая за ними дверь.
Вернувшись к себе в комнату, он допил пиво из своей бутылки, потом, убрав её, сел за стол и открыл ноутбук. Произошедшее не сразу отпускало. Стуча по клавишам, набирая очередную программу, продолжал думать о ребятах.
Вымотался, пока их уговорил. Не думал я, что все такими трусами окажутся! А ведь я их только проверить хотел. Программа – это обыкновенный вирус и привязан к слову “ удалить программу “, мою программу, разумеется. Стоит нажать это слово хоть раз – сразу активируется. Но всё равно – медленно будет раскручиваться. Запись выдаст о смерти, конечно назойливо, устрашающе. Часы будут отсчитывать минуты, но никакого уничтожения содержимого не будет. Я программист, для меня “внутренности” – это святое. Так что, пусть не трогают мою программу. Я столько времени в неё вбухал! Не будут уничтожать, – вирус ни за что не активируется. А насчёт мести… Хитрые какие! Почему это я один должен бояться? Вообще-то они вместе со мной находились. Никто из них дверью не хлопнул и не ушёл в знак защиты Кольки.
– Так что, всем и отвечать, – саркастически усмехнулся Степан. – Если что, в психбольнице все вместе окажемся!
Потихоньку Степан увлёкся написанием программы и, втянувшись, уже полностью погрузился в неё, забыв обо всём на свете.
Глава 3
Дома Петю у порога встретила мама. Он был единственным сыном в их профессорской семье, и если задерживался по вечерам, то мать, волнуясь, частенько встречала его прямо у двери, – очевидно, чтобы скорей убедиться, что с ним всё в порядке.
– Здравствуй, дорогой, – мать ласково обняла сына. – С тобой всё в порядке?
– Ну конечно! У Стёпки был, как всегда заболтались.
– Решали глобальный вопрос по поводу жизни на Марсе? – из кухни донёсся доброжелательный голос отца Петра, профессора физики.
– Не совсем так, но тоже кое-что глобальное, возможно даже расскажу, – ответил Пётр из прихожей, где снимал обувь.
– Привет, пап, – прежде чем пройти в ванную, он заглянул сначала на кухню.
Пётр был откровенен с родителями, но о том, что сегодня произошло дома у Степана, он решил им не рассказывать и, вернувшись на кухню, сел за стол и начал есть. Родители сидели рядом и обсуждали какие-то свои выступления на учёном совете. Ещё вчера он влез бы в разговор и поинтересовался их делами, но сегодня ему не хотелось этого делать. И вовсе не потому, что родители вдруг стали ему безразличны, наоборот, почему-то только сегодня он почувствовал, насколько сильно их любит, и как они дороги ему. Придя сегодня домой, он, наверное, впервые заметил и волнение в глазах матери, и почувствовал вкусный запах ужина, и вообще – даже простой свет в прихожей показался ему настолько родным, уютным, что у него больно защемило в груди от мысли, что он