С Сашей так никогда не было. Вернее, ему ничего такого не внушали, потому что он сделал вид, будто принял правила игры. Жажда деятельности сменяется волчьей апатией. К чему, к чему все это? Еще немножко креативности в этот гадюшник, ещё немножко гадости в эту креативность. Молчаливо, все время безмолвно. У Степана одна чашка. У нихпылится полно сервизов, но как же можно их доставать, так что нет, чашка одна. Мысли ведь тоже повторяются, из угла в угол ходят. Степан – офицер, он пересек двор по диагонали, потому что так короче. Учительница математики, старая, вся жестоко облитая хной, говорила: – А зачем я буду обходить по периметру, если по диагонали короче? Это правила такие потому что. Даже если нет машин, но тебе красный, ты не переходи, ты жди зелёный. Знаешь, сколько времени экономится, если идти на красный? Одиннадцать секунд. Это нормально, это выгодно, не смеши меня, помнишь, мы смотрели мультфильм, там Вася Куролесов говорил, что ему тоже сэкономленные минуты дороже. Не помню. Чего ты, это самое? Я же это не из каких-то там тебе говорю… а почему ты мне не стал помогать, а пришлось кучу денег высунуть за репетиторов, ты же в нефтегаз поступил, ну, а зачем я должен тебе помогать, это бесполезно же, ну, – надо, чтобы ты сам все понял, а мне это не нужно, мне не нужно логарифмы, это ты сейчас так думаешь, что не нужно, а вдруг где-нибудь потом пригодится. Степан постельное белье на верёвке во дворе увидел, оно было на цветные прищепки прицеплено. Голубая такая простыня, на ощупь противная, на ощупь лучше всего знаешь, что? Клавиатура компьютерная, такие клавиши выпуклые, трогаешь их, гладишь, ты что, аутист? Нет, я тебе честно говорю. Потрогай сам. Шрифт для слепых, понимаешь, он же тоже выпуклый, чтобы они могли трогать, чтобы им было приятно, хоть какое-то для них осталось удовольствие, и клавиши тоже выпуклые. Да ну тебя.«Детально разбирал все, что со мной в последнее время происходило, и решил, что конкретного плохого со мной не случалось, т.е. и повода для такой неадекватной реакции психики нет, т.е. не на что, в общем, и реагировать», – рассуждал Степан. Тебе можно столько всего сделать, столько интересного, но ты не сделаешь, или тебе не дадут сделать, и ты все равно растворишься в буднях, в глупых маленьких заботах, в ужинах, обедах и завтраках, бесполезной и изматывающей работе, может быть, и в детях, если тебе повезёт.