Туже всего приходится, когда она наслушается заумных речей из телевизора: про экономику, корзину потребителя и прочее такое. Тогда она берёт карандаш и начинает вычислять наш семейный бюджет.
После этих расчетов я пару дней хожу в негодяях, способных только детей плодить, а не кормить их.
Но всё равно люблю я её. Потому что ж—O!—какая женщина! (Когда не думает про бюджет.)
А телевизор я не люблю, хотя и зла ему не желаю – чем нормальней он будет показывать, тем больше зрения у детей сохраниться. Удивляюсь, как они там какие-то ещё мультики различают, между всех тех смутных пятен и полос дырдырамных.
Ну, а бюджет – что? В нём же всего не учтёшь. Иногда и шальной перевод подворачивается, или свояченицы какой-нибудь продукт передадут.
Расходы на свое личное содержание у меня сведены к минимуму. С декабря 91-го я перешёл на вегетарианскую диету и безалкогольный образ жизни. На аптеки тоже не трачусь—два раза в день повторяю комплекс из четырнадцати с половиной оздоровительных упражнений по системе йогов.
Хотя, что четырнадцать с половиной это, пожалуй, громко сказано: из того половинного упражнения у меня едва ли и треть получается.
От бритья бюджету тоже никакого урона: не бреюсь вовсе – бороду запустил.
Когда приходится совсем туго, Сатэник плачет и говорит, что во всём борода моя проклятущая виновата – отпугивает потенциальных учеников английского и нет у меня из-за неё никаких абитуриентов желающих готовиться к вступительным. Но они ж не дураки, платить тому, кого в экзаменационной комиссии и близко не будет.
Иногда она хватается за ножницы и отчикивает от моей бороды сколько ухватит. Я не слишком-то и сопротивляюсь. Зато потом какая!..
Вобщем, мой вклад в бюджет, по большей части, пассивный – не трачусь на то, обхожусь без этого.
А непредвиденные бюджетные доходы это чаще через Сатэник. Она ведь ещё и шьет на дому. Случается по два платья в месяц, бывает всего одну юбку в два. Пойди тут поучитывай.
Рузанна девушка красивая и рукодельница. Вот только посуду мыть наотрез отказывается, наверно считает это не к лицу для Мисс Арцах-2000.
Ну, а запросы – как у всякой взрослой дочери. Порой помогают родственники её биологического отца. Особенно эмигрировавшая в Грецию тётка.
Ашоту переходят одежды от его кузенов постарше, но иногда и мы, конечно, покупаем, или Сатэник пошьёт, но и то, и другое и третье он приканчивает одинаково быстро.
Как ни глянешь, всё-то он над книжками, а одежды не напасешься, будто он в натуре через джунгли всех тех затерянных миров с таинственными островами продирается.
Трёхлетняя естествоиспытательница Эмма подгрызает устои мира: основной инструмент познания у нее – собственные зубы, а когда даёт ему, миру, передышку, начинает разговоры разговаривать:
– А я – чивалек?
– Ну, конечно, человек, милая.
– Я – хороший чивалек! Хочу цамон керять2!
Эмма Аршаковна поддерживает дипломатические