– Интересно! – крикнула мама.
Я услышала, как она тут же тихонько сказала папе:
– Эта женщина начинает меня раздражать.
– Только сейчас? – спросил папа в ответ.
– Я вас слышу, – сказала я.
– Это личный разговор, – с упреком сказала мама. – И про машинки для гольфа тоже было не смешно. Нельзя шутить над инвалидами.
– А по-моему, ужасно смешно, – сказал папа.
– Уже вижу первые лодки! – восторженно выкрикнула мадам Тассельхофф.
От устья Гранд-канала к нам приближались лодки со старинной отделкой, и даже издалека было видно, какие они разноцветные.
– Смотри, а вон и та красная гондола, – сказал Маттиас.
И правда, она приближалась. Лодкой снова правил одноглазый старик, одетый так же, как несколько дней назад. Гондола держалась немного в стороне от общего строя, ближе к набережной. К моему удивлению, в какой-то момент она отклонилась от общего курса. Одноглазый старик несколькими сильными взмахами весла направил ее к пристани, где стояли мы.
– Что это он делает? – спросила мама.
– Понятия не имею, – ответил папа.
Гондола подплыла к ступенькам, спускавшимся с набережной.
Старик энергично помахал рукой, словно пытаясь привлечь наше внимание.
– Похоже, он хочет, чтобы мы сели к нему в гондолу, – сказала мадам Тассельхофф.
– Честно говоря, мне скорее показалось, что он хочет спугнуть нас отсюда.
– А мне нет, – возразила мадам Тассельхофф.
– Чего-то он от нас в любом случае хочет, – сказала мама.
– Может, сто пятнадцать евро авансом, – предположил господин Тассельхофф.
Старик понял это и покачал головой. Он снова махнул рукой, на этот раз с нетерпением. Хотел ли он нас прогнать? Возможно, он из пожарной охраны. Пожарного инвентаря в лодке нигде не было видно, но ее красный цвет казался вполне подходящим.
Внезапно у пристани началась давка. Люди проталкивались ближе, и неожиданно вокруг меня поднялась настоящая суматоха.
– Мы сюда первые пришли, – возмутилась мадам Тассельхофф.
Она наконец определилась:
– Нам все-таки нужно сесть в гондолу. Прежде чем нас опередят другие. Дадим старику пару евро ради приличия, и все.
– Простите! – кто-то из толпы проталкивался вперед, отпихивая остальных в стороны. Похоже, именно из-за его грубых манер вся эта толкотня и началась. Мне не было видно, кто он, но