Александр Македонский, или Роман о боге. Морис Дрюон

желанием быть любимым женщинами, возможно, и объяснялись его странная натура, амбиции и претензии на значительность. Рассказы о нем вызывали любопытство, а острота, отточенность и дерзость его речей собирали на его выступления толпы людей. Он был глубоко убежден, что интересы его клиентов и его собственные тесно переплетаются с интересами всего города. Получая от афинских колоний плату за принятие выгодных им законов, он стал выступать защитником их интересов в борьбе с Македонией. Он горячо доказывал благородство Афин, священное право греков на эти территории и их верность заключенным соглашениям. Для него не имело значения то, что эти земли стали колониями недавно, что колонисты удерживали там власть лишь силой оружия, безжалостно убивая местное население или обращая его в рабство, что многие коренные жители видели в Филиппе своего освободителя.

      Филиппа, который платил другим ораторам в Афинах, Демосфен считал своим смертельным врагом и не прекращал вести с ним борьбу. Едва доходили слухи о сдаче какого-нибудь города во Фракии или Халкидике, как Демосфен появлялся на агоре и начинал свою страстную речь с напоминания, что именно он предсказал такой печальный оборот событий. Затем оратор громогласно объявлял, что если правители не послушают его советов, то худшее ждет их впереди. Он перечислял совершенные ошибки и призывал сограждан к немедленным действиям.

      – Почему наши войска всегда прибывают слишком поздно[17], будь то Мефон, Пансея или Потидея? Потому что в военном деле у нас полный беспорядок, вместо контроля и сильной власти – сплошная анархия. Когда до нас доходит какое-нибудь известие, мы назначаем ответственных за снаряжение кораблей, и, если они отказываются выполнять свои обязанности, мы начинаем разбираться в том, насколько обоснован этот отказ. Потом мы начинаем обсуждать расходы. Потом мы долго размышляем, грузить на эти корабли войско из чужестранных наемников или из вольноотпущенных. Потом передумываем и сажаем на корабли греческих граждан, потом опять меняем решение. Пока мы этим занимаемся, у нас отнимают колонию, которую мы должны были защитить, потому что вместо активных действий мы только основательно готовились. Наши опоздания и отговорки вредят интересам дела. Силы, которые во время сборов нам кажутся внушительными, не способны ни на что, когда наступает пора действовать.

      Разве вам не стыдно, афиняне, обманывать самих себя и, откладывая самое трудное на завтра, всегда опаздывать?!

      Когда вы посылаете полководца с предписанием, не имеющим силы, и словесными обещаниями, можно быть уверенным, что ничего не будет сделано. Наши враги смеются над нами, а наши союзники дрожат от страха при приближении наших кораблей.

      Вы марионетки в руках Филиппа, в военных делах вы ничего не решаете сами. Вы не способны видеть наперед, пока не узнаете, что дело уже свершилось или совершается. До сих пор вам было позволено вести себя таким образом? Возможно. Но теперь настало время, когда так поступать преступно.

      И