– С Цветочком? – скривился Эмиль так, словно Том все утро возился с прокаженным.
– Да, – виновато улыбнулся он. – А потом я его в замок отвел, боялся, что заблудится. Знаешь, он ведь за пределами замка никогда не был.
– Ты с ним общался? – Казалось, что Эмиля макнули лицом в коровью лепешку.
– Да придурок какой-то… – пробормотал Том, опуская голову. – Но не бросать же… его… одного…
– Я бы не стал, – пожал друг плечами. – Я бы увидел его и спрятался. Или ушел бы. В общем, я бы не стал с ним общаться, а тем более купаться.
– Почему? – Том смотрел ему в глаза. В голосе звучал вызов.
– Да придурок какой-то… Сам же сказал. Ладно, в общем, надо придумать что-то, чтоб тебя дома не убили.
– Я отца дождусь здесь. С ним и домой вернусь. Мать за меня перед Ульрихом не заступится. А сам Ульрих с меня шкуру живьем спустит. Не хочу. Просто скажи им, что я при дворе остался.
– Как знаешь.
И, выбрав в конюшне пару лошадей, мальчишки принялись отрабатывать ближний бой верхом.
Поздно ночью Том сидел около окошка и вглядывался в живые тени во дворе, которые рождались из подрагиваний язычков пламени факелов. Он прислонился виском к шершавым доскам, обнял себя за плечи, грустно улыбался и думал, как там принц, успокоился ли, сказал ли ему что-нибудь отец? Никому ненужная радость жизни… Том тоже никому ненужная радость жизни, но у него хотя бы есть Эмиль и Густав, а у Цветочка нет никого. Совсем никого.
Ульрих и Яков выловили его рано утром, когда Том спустился с сеновала по малой нужде.
– Щенок, – рычал старший брат, прикладывая его со всей силы о стены конюшни. Том тихо всхлипнул от боли и постарался закрыться. Следующий удар пришелся по незащищенному боку.
– Тварь! – Яков схватил его за волосы и резко дернул вниз. Удар ногой по бедру.
– Мать не спала, – еще один удар. Том шлепнулся на землю и сжался в комок. Он знал, если не сопротивляться, то все кончится быстро.
– Мы из-за тебя всю округу вчера прочесали. – Из глаз посыпались искры и во рту почувствовался привкус железа.
– Ты за это ответишь, – Яков опять схватил его за волосы и тряхнул.
– Эй! Вы что делаете? – окрикнул их кто-то.
Том готов был целовать ноги своему спасителю. Братья отвлеклись, а он, размазав капающую из носа кровь, быстро отполз в конюшню и забился в амуничник – по крайней мере найдут его не сразу, а там, может быть, удастся удрать. Было не столько больно, сколько обидно. Чертов принц! Если бы не он, то ничего бы этого не было! Купаться ему приспичило, видите ли! Придурок! Не мог другой день выбрать! Он осторожно выглянул в проход, и, поняв, что никого нет, рванул к деревянной лестнице. Ловко взобрался наверх на сеновал и втащил ее за собой, захлопнул люк. К черту всех! Он будет