‒ Не придёт, я её на дискотеку отправил.
Его страсть была не по заказу или просьбе Анны: он одаривал её своими всплесками, порывами, когда хотел сам, разбавляя их спокойную, скучную жизнь, давая ей надежду на лучшее.
В один из вечеров Борис предложил прогуляться по пирсу. Они любовались вечерним морем, медленно несущим к берегу свои волны.
‒ Юргис, пойдем купаться, ‒ Борис стянул майку, хитро улыбаясь.
‒ Пойдем! Девочки, а вы нас ждите, ‒ тот вручил жене свои вещи.
Мужчины прыгнули в воду. Борис плыл очень быстро, разрезая волны умелым кролем. Юргис отставал от него.
‒ Боря у меня спортсмен, ‒ Наташа мечтательно смотрела на мужа.
‒ А в каком виде спорта? ‒ спросила Анна.
‒ Лёгкая атлетика. Он и сейчас занимается, бегает, ходит в спортзал. Меня тянет всё время с собой, ‒ улыбнулась Наташа.
‒ А ты отказываешься? ‒ спросила Анна.
‒ Не моё это. Я ‒ творческая личность, ‒ вздохнула Наташа. ‒ К тому же в последнее время очень плохо чувствую себя. Боря настаивает на обследовании, а мне все некогда.
Анна не стала расспрашивать Наталью, посчитав тему здоровья слишком деликатной. Хотя, успев получше узнать новую приятельницу, она поняла, что запретных тем для той не существует.
Отпуск пролетел незаметно: это только изначально казалось, что две недели ‒ очень много. Колосовские улетали на четыре дня раньше. Они предварительно обменялись номерами телефонов с Анной и Юргисом.
Юргис приуныл, когда утром спустился на завтрак, а Бориса не было. За все это время Анне было непривычно видеть его таким дружелюбным, открытым. Он общался со своими коллегами по работе, но близких, дружеских отношений не заводил – только приятельские. Его угрюмость, замкнутость стали привычными для Анны. Она вообще до конца не понимала мужа, не могла предвидеть его настроение, хотя человеком была очень чутким и открытым. Казалось, что она бьется о бетонную стену, пытаясь разгадать его, разогреть, разбудить страсть к ней. Юргис как будто намеренно не открывался, глубоко в душе храня секреты прошлого. Порой Анна думала, что он её не любит.
В первые годы совместной жизни они иногда скандалили. Анна хотела больше ласк, поцелуев, слов о любви. Юргис утверждал, что достаточно одного признания, которое он сделал перед свадьбой.
‒ Ты не хочешь меня? ‒ в один из таких дней Анна стояла перед ним обиженная, с распущенными длинными волосами.
‒ В каком смысле? ‒ недоумевал Юргис. ‒ Аня, все же хорошо?!
‒ Милый, ты не целуешь меня, не ласкаешь, всё происходит так быстро… ‒ в её глазах стояли слезы.
В ответ муж нежно прижимал её к себе, успокаивая, утешая, даря поцелуи в знак примирения. Но Юргис не мог высвободить её природную страсть, чувственность. Не мог или не хотел? Анна понимала, что он сломлен какими-то событиями тщательно скрываемой жизни, которая осталась в Паланге, постепенно приспособилась к его темпераменту и перестала изводить скандалами.
Все