Терпкою был айвою,
Когда он его лакал.
Без знамен и знамений
Увещеваний и снов
Каменных хитросплетений
Он причастился слов.
***
В богатые одежды
Я временем одет
И тонкий волос заплетен вкруг тела,
Материя цвета все прияла.
И в сад я выпущен, где нет оград и ночи
Текучая роса лилась с зеленых дуг
И розовые кустья лепестками
Меня касались благосклонно
Сбивая с ткани пыль и мошкару.
И через запятую пустота
Вбирала в чрево все, что за плечами.
Оставил я одежды духоту
И посмотрел назад ненужными глазами.
***
К стиху
I
Пойми меня мой стих
Мы больше не одиноки,
Чтобы голос твой не утих
Отдаю твои черные строки.
II
Я стою в полутемном саду,
Одиночка, сообщник, преступник.
Я все, что мое отдаю,
Но знаю, мне будешь заступник.
III
Мне снова предложи весь мир
И позови на светлый пир,
Где в бубны бьют и каждый наг
И всякий пыл земной отринул
И этот безрассудный шаг
Волной тяжелою отхлынул.
IV
Я все отдал, я нем и гадок
В преддверии стою и жду,
Когда над дикостию сада
Увижу новую звезду.
***
Мандельштам
Из детского страха внушенного
Я вырвусь из стаи на полку
Смотрите на умалишенного
Задумавшегося волка.
Такие вдвойне опаснее,
Таких присмирит двустволка.
И с полки за холку в застенки.
***
Сегодня ночь не ночь
А бесконечность пасти
Подъездов и аллей
Столбов и площадей
Разорванных на части.
Морозный мрамор
Зимь и земь
И вглубь и ввысь всю ту же темь
Я выдыхаю.
Дух горячий
Извёстным облаком незрячим
Обходит сторожем округ.
***
В глазу окна
Стою зрачком
Питаюсь полостью небесной
Я стал давно бы бестелесным
Отведав черной ночи хлеб.
Что выберет мой дух ужасный?
Кольнуть меня
Иголкой в сердце
Или замкнуть мой вдох ладошкой
Из злобы детской, понарошку.
Не знать мне.
Может быть внутри
Засосом воздуха горит
Огонь, что жизни мучим
Хрупкостью бессмертной?
***
Я буду последней каплей
Истекших в мой холод томлений
И звезды стеклянных скоплений
Из глаз моих выглядят тайну.
И кто-то из них не поладит
С увиденным и перестанет
Держать перед лбом моим свечи
Не один я,
а с звуком шагов уходящих
Под вечер.
***
Живое по живому
Я ветви приживить могу
В твоё сочащееся слово,
Оазисную тишину.
Оно хранилось в зимнем сне
И обморочном недвиженьи,
Застрекотало по весне
В ее кривом кроветворенье.
И будет каждый лист отступник,
Из серой гробовой коры,
Являться миру как преступник,
Не чувствуя своей вины.
***
Тень выжжена и солнце на коне,
Но ночь моя дрожит под абажуром,
Захвачена, в мучительном плену
Всех граней голубого утра.
Но будет миг и день даст слабину
И прорастет из арыков,
Карманов, парков, из-под языков
Вся в синем свете лунная река
Песочный блеск, струя из кулака.
***
Вместилище всей