Мы не успели выйти, меня начало тошнить. Боль сковала пустой желудок, меня рвало черной жидкостью, смесью желчи, крови и яда. Опустилась на колени, Миша придерживал меня, чтобы я полностью не рухнула на пол. Вокруг начали бегать и суетиться какие-то люди. Кто-то сказал: «После химии это нормально». В ушах шум, постепенно сменяющийся звоном, оглушительным, раскалывающим меня. Глаза медленно затекли черной пеленой яда. Я потеряла сознание.
Как же прекрасен этот непорочный, свободный, нетронутый болью воздух. Вдыхая его, начинаешь захлебываться идеальной, ни с чем не смешанной чистотой. Едва ощутимый солнечный свет ласково накрывал меня, разбиваясь на тысячи разноцветных лучей в моих полных слез глазах. Я не умела ценить свою жизнь, какая бы она ни была.
Мы прошли вглубь парка, и я попросила недолго посидеть на лавочке. Он обнимал меня, безостановочно говоря о том, какая я сильная, смелая и решительная, о том, что все смогу, справлюсь и буду всегда победительницей, и, конечно же, о том, как он меня отчаянно любит. А я смотрела высохшими от слез глазами на бредущую недалеко от нас рыжую кошку. Она лениво передвигалась между дикорастущими веточками невысоких кустов, настолько ловко и умело изгибая свое тело, завораживая своей гибкостью. Заметила нас и, недолго посмотрев, так же неохотно направилась к нам, всем своим видом показывая полное отсутствие в потребности к чему-либо. Кошка сама по себе, сильная в своей независимости, хозяйка своих чувств и инстинктов. Довольная свободой жизни.
Она не пошла к нам, а хвастаясь пушистым хвостом, прошла мимо, совсем рядом. От нее вкусно пахло рыбой, причем не свежей сырой, а жареной. Нежный тонкий аромат родил в памяти то небольшое кафе, величаво именовавшееся «Рыбацкий ресторанчик», в котором царил запах готовившейся речной рыбы. В котором мы с Мишей встретились первый раз вдвоем.
Сытая и довольная жизнью, кошка еще пару часов не будет ни от чего зависеть, она так же величаво и грациозно медленно пошла дальше. Ей не так и много нужно, для того чтобы стать уверенной и почувствовать себя счастливой.
Воспоминание.
Отложил ее дневник, не закрывая последних страниц, положил его на стол, лицевой стороной вверх. Облокотился на спинку стула и уперся головой в стену. Я вспомнил ее еще совсем юной девочкой, в день нашей встречи. Такая милая, хрупкая, наивная и бесподобно смазливая, словно сошедшая со сказок картинка принцессы, нетронутая реальностью, с неестественными по красоте изгибами и линиями волшебного образа. Как же давно это было, но никогда не смогу удалить из