Сыновья, снохи, внуки буквально души не чаяли в своих стариках. И вот, когда они случайно узнали, что я нахожусь в этом санатории, они стали по очереди приходить ко мне буквально каждый день. Хочу тут же заметить, что тетя Ася была теткой моего папы. В один из своих приходов в санаторий она с ужасом заметила, что я вся грязная и в слезах лежу на дорожке, по которой они приходят. Няньки рассказали ей, что я утром выползаю из группы.
Сидя на попе, я спускаюсь с крутой лестницы, помогая при этом себе руками, и уползаю на ту дорожку. Она в ужасе отругала нянек, что они допускали до этого. Потом она позвонила моему папе на работу. Тот сказал, что он бы давно меня забрал, но моя мама этого не хочет. Она поехала домой к моей маме. Мама сказала, что меня там лечат и мне там хорошо. Тогда тётя Ася приехала обратно ко мне в санаторий и буквально заставила администрацию санатория отдать меня ей. После незамедлительно позвонила папе на завод и велела ему вечером приехать. Но при этом она не сказала, что я у неё. И вот, что интересно. Мне тогда было 5 лет, но я очень ясно запомнила какую чистку она ему сделала.
Решено было оставить меня у неё. Своё первое пребывание у тёти Аси я запомнила таким: строгая, немногословная тётя Ася со мной не сюсюкала, как с маленькой. Если я пачкалась, шалила или что-то делала не так, то она всегда мне указывала на то, что я будущая женщина должна этому приучаться. Она уже с пяти лет учила меня заправлять за собой кровать, складывать аккуратно свои вещи, класть всё строго на определенное место. В саду и огороде я должна была тоже ей помогать, правда по мелочи.
Так как я с трудом ходила, но ловко и быстро ползала, то тётя Ася всегда говорила, что двигаться мне надо как можно больше и, что мои руки должны быть всегда в работе. Это мне пригодится. Она говорила, что мне не обязательно ходить. Можно ползать, но все уметь делать.
Её муж меня баловал очень. Поэтому она не подпускала его ко мне, чтобы заниматься моим воспитанием. Её дети, снохи и внуки повсюду таскались со мной и тоже очень ко многому приучали. Она и папу моего заразила той же идеей.
На следующий год, когда мне было уже шесть лет, тётя Ася вызвала к себе моего папу и буквально взяла с него клятву, что меня больше не поведут в санаторий «Бережок», а повезут к ней. Мама моя, конечно же, была против, убеждая папу в том, что там очень хорошее лечение. Меня все-таки на две недели решено было отдать в санаторий. И опять ко мне ходили только тётя Ася и её семья.
Но вдруг, ко мне неожиданно приехала тётя Люба, сестра моей мамы. Ей почему-то бросилось в глаза то, что у меня увеличилась голова. Она решила, что это у меня на нервной почве, потому что ребенку, особенно больному, лучше быть с родителями. Она устроила моим родителям такой скандалище! На что мама моя сказала, что она ещё не хочет связывать себя по рукам и ногам, потому, что ещё молода. А так как Люба младше её на 11 лет, то она указала ей, что она «сопля» и ничего не понимает.
Тётя Ася меня опять взяла к себе. Она пророчески стала учить меня тому, что может-быть,