Шпана аккуратно опустил на землю рядом со стоящим с отвисшей челюстью Карташом свои банки и поспешил к бригадникам. Бурый в это время, стоя на берегу, выкрикивал сплошные междометия и мат, поочерёдно тыкая дубиной как указкой на находившихся по горло в воде мужиков. Когда он засёк боковым зрением приближающегося бригадира, в его глазах замелькали, наконец, признаки просыпающегося сознания. По инерции ещё раз махнув дубиной, он зашвырнул её на середину реки и повернулся к бригадиру.
– Что случилось, Валера? – Спросил Шпана, дружески взяв его рукою за плечо.
– Да я не знаю, Вова, чего они на меня накинулись. Лежал спокойно, никого не трогал, – с трудом переводя дыхание, ответил тот.
Когда дубинка со свистом пролетела над головами у мужиков, они как-то сразу почувствовали облегчение и заговорили все одновременно, осторожно выбираясь на берег. Из их гомона Шпана быстро понял, что произошло.
– В общем непонятка получилась, – подвёл итог Шпана, как бы объявляя инцидент исчерпанным. – А азеров наших ты случайно не убил, Валера?
– Не знаю… – тот растерянно пожал плечами.
Когда все вернулись к месту застолья для продолжения банкета, выяснилось, что один из пострадавших – Гусак (от фамилии Гусейнов) – отделался двумя выбитыми зубами и даже, хоть и с трудом, но смог продолжить участие в пирушке. Со вторым – Керимом было сложнее. Он при падении хорошо приложился головой о бревно, и стоя на коленях, периодически блевал, ничего не соображая.
Обсудив собственный богатый опыт получения травм, народ безошибочно поставил диагноз – сотрясение мозга.
– В общем, так, – Шпана обращался ко всем бригадникам, – смотрим внимательно и запоминаем. Вот так он шёл, здесь поскользнулся, так упал. Все поняли? Это так, на всякий случай, если будет проверка, чтобы не было разногласий. А тебе, Валера, как провинившемуся поручим подогнать сюда тепловоз и отправить пострадавшего в санчасть в жилую зону. Пить, я думаю, тебе не желательно. И не только сегодня, а вообще. Все слышали? Этому больше не наливать!
– Да я и сам не хочу! – пробормотал виновато Бурый. – Так ведь действительно можно убить кого-нибудь ни за что.
После отправки пострадавшего банкет продолжился, но Бурый только закусывал.
Сейчас, рассказывая эту историю в камере, Шпана со смехом вспоминал некоторые детали:
– Представляешь, Валера, там, возле реки, когда я взял тебя за плечо, такое было ощущение, как будто схватился за паровоз, – все мышцы были как чугунные. Я подумал, если бы тебя в этот момент ударили бы топором, то топор, наверное, рассыпался бы. Вот, что значит бешенство!
– А Дапа, – со смехом добавил Шплинт, – чуть что, так он самый старый в бригаде. А тут рванул так, что в речке первым оказался. И самое