– К троюродной, сын, к троюродной.
– Пусть будет так. Ты мне тогда сказала, что она работает товароведом на меховой фабрике.
– Да, именно так.
– Так вот, в их квартире от хрусталя, золота и картин у меня в глазах рябило. На всё это великолепие товароведу с её зарплатой, как я понимаю, за всю жизнь не заработать. При этом они считают, что живут достойно и счастливо. Я это понял из того, как они приняли меня и как пожелали всей нашей семье удачи в жизни.
– И как же они приняли тебя?
– Как бедного родственника. Это было очень обидно и унизительно, мама.
– Что же здесь обидного и унизительного?
– Обидно и унизительно то, что взгляды и убеждения, которыми руководствуетесь в жизни вы и воспитываете во мне, в этой жизни не нужны. Такое впечатление, что вы меня учили не тому и не так. Может быть, это устраивает вас, но совершенно неприемлемо для меня. Я не хочу и не буду так жить.
– А как ты собираешься жить?
– Достойно и счастливо.
– Как семья с мясокомбината и товаровед из Москвы?
– Нет, как-то более интеллектуально.
– Ну что ж, значит, мы чего-то в этой жизни тебе действительно, сын, не сумели объяснить. Но жизнь продолжается. Мы ещё все живы, а это значит, что многое ещё можно объяснить, понять и исправить. Видно было, что отцу тяжело вести этот разговор. – Время нас рассудит, – устало сказал он.
Родители вышли, оставив его одного. Царёв хорошо помнит, что тогда и отец, и мать были очень сильно расстроены и подавлены. После этого разговора все они по обоюдному молчаливому согласию больше не возвращались к этой теме. Андрей окончил школу и поступил в институт. Родители при встречах старались избегать обсуждения с ним подробностей его студенческой жизни, а сын не лез к ним со своими рассуждениями о реальных и мнимых жизненных ценностях. Хотя и родители, и сын понимали, что просто забыть всё происшедшее уже не удастся…
Вошла секретарша: – Андрей Владимирович, аппарат правительства.
Царёв вернулся за стол и поднял трубку.
– Здравствуйте, Сергей Иванович!
– Добрый день, Андрей, встреча состоялась?
– Да.
– Подробности?
– Курганов считает, что договора, подписанные мною, оформлены с нарушением действующего законодательства, не учитывают интересы федерального бюджета и не контролируются моим Управлением.
– Много таких договоров он накопал?
– Много. Вообще непонятно, как одному за такое короткое время можно столько нарыть в договорах да ещё проверить по адресам их фактическое выполнение?
– Ну, он вполне способен профессионально оценить ситуацию сам.
– И всё-таки, за такой короткий промежуток времени? Может быть, какой-нибудь "крот" в моём Управлении слил ему информацию?
– Не думаю. Ему нужна была достоверная информация. Поэтому он мог рассчитывать, как я уже сказал, на свой профессиональный