Задумавшись, Петька не сразу заметил, что гидры приумолкли.
Между покосившихся столбов ворот храма стояла Рина. Сиделка пришла в церковь. В длинной тёмной юбке до щиколоток, ситцевой рубашечке с длинными рукавами и в простом белом платочке, завязанном по-деревенски под подбородком. Через её плечо была перекинута холщовая сумка на длинной лямке. Если бы кто-то из передвижников увидел это явление, Русский музей пополнился бы шедевром «Тревога перед исповедью».
Немного поколебавшись, Рина направилась прямо к Глебовне, и на мгновение у Петьки возникло ощущение, что явно растерявшаяся Глебовна спрячется за Ольгу.
Рина остановилась в метре от старухи и неуверенно пролепетала:
– Вы простите, Ульяна Глебовна, я совсем не разбираюсь в этих церковных премудростях. Вы не могли бы мне помочь?
Девушка смотрела на Глебовну с выражением уставшего ребёнка, просящего попить водички. Припухшие веки и тени под глазами портили лицо, делая Рину похожей скорее на Ольгу, чем на розовощёких деревенских девчонок. Пронзительная глубина серых глаз лишала сиделку ауры юной беззаботности и легкомыслия. И тонкая, хрупкая, воздушная Рина, чуть расставив ноги, попирала церковный двор так твёрдо, как не смог бы и какой-нибудь сказочный исполин. Местный дурачок Поруня, рубаху которого можно было спутать с двуспальным пододеяльником, занимал меньше места и оказывал меньшее давление на почву.
– Чего тебе надо? – Ответ Глебовны прозвучал очевидно резче, чем сама старуха хотела. И сразу за вопросом Глебовна широко улыбнулась.
Петька знал, что приоткрывшийся старческий рот с торчащими снизу клыками – улыбка, но Рине потребовалось время, чтобы осознать это. Видимо, уговорив себя, что вряд ли её слопают прямо у дверей церкви, Рина начала путаные объяснения:
– Вы, наверное, знаете, как молиться за мёртвых? Я всё хожу и думаю, что кто-то должен помолиться за ту несчастную из леса. Ведь тогда, давно, никто не узнал о том, что её убили. Никто не попросил спасения её души. А на ней крестик был. Нам надо позаботиться о ней.
Что-то особенное было в этих простых словах. И лукогорские, и сидаковский женщины вдруг стали выше ростом и шире плечами. Даже Поруня важно приосанился, будто понял, о чём речь.
– Что надо сделать, чтобы всё правильно было? Заупокойную службу заказать? Я совсем ничего об этом не знаю, может, вы сами объясните ситуацию батюшке Иоанну?
Глебовна подросла сантиметров на двадцать и обвела остальных старух взглядом победившей орлицы. Ну, и кто теперь будет спорить, что она, Глебовна – главный авторитет в вопросах веры?
Было уже абсолютно неважно, что дальше скажет Рина, но она ещё и сказала нечто поразительное:
– Если деньги нужны, так я принесла немного. Пётр Борисович мне дал, чтобы я всё решила.
Рина достала из сумки чистый, но немного помятый конверт