Взглянула на вытянувшееся Алькино лицо и расхохоталась:
– Не дрейфь, Алевтина!
– Кать, а почему – плечевые?
– А кто как говорит. Кабина тесная, оптимальная поза: ноги на плечи. Но я считаю, плечевые – это потому, что водила на женском плече засыпает. На тёплом, мягком надёжном плече. Боевая подруга, походно-полевая жена. А ещё, – вспомнила, – шофёры так между собой перегон, отрезок дороги называет – плечо. Плечо дороги… О, вон и наши клиенты.
На асфальтовый пятачок, запятнанный весёлыми радужными лужицами, важно переваливаясь, одна за другой спускались с трассы несколько громадных фур… Ветерок донёс из сосняка запах жареного мяса. У Альки забурчало в животе. Катюха засмеялась:
– Сейчас, пузо, хозяйка на тебя заработает, покормит. Если постарается, конечно.
***
Алька уехала на смену. Катюху она больше никогда не видела. На расспросы знакомые дальнобойщики отводили глаза. Рахим, когда Алька особенно настырно пристала, наорал, бешено вращая глазами:
– Слушай, я что тебе, собака-ищейка, да?! Восемь штук выпросила, воровка твоя Катька. Придёт – убью.
Алька пробовала отыскать Катюхину сестру Зинку, но та лечилась от плохой болезни в диспансере за колючей проволокой. Делать нечего, поплелась в милицию. Там с неё стали снимать свидетельские показания: кем ей являлась Катюха, где работала…
– Она не работала временно… Вернее, работала… Временно, у Рахима…
– У Рахима? – следователь скомкал протокол допроса и швырнул в урну:
– Будет милиция дорожными проститутками заниматься! Делать нам больше нечего.
Когда Алька пулей летела к дверям, в спину коротко посоветовал:
– В кювете где-нибудь ищи подружку, прикопанную… Счастье, если быстрой смертью умерла.
***
Месяц подряд – непруха. Очередной дядька расстегнул на Альке кофточку и страшно возмутился:
– Это грудь?! Это чирьи пора давить! – и всю ночь «давил чирьи», а утром не дал измученной Альке ни копейки. Сказал, что Рахим за такое мужское оскорбление сам ему должен приплатить.
Её подобрал милицейский уазик. Через час использованную Альку сильно пнули под зад, так что она под улюлюканье и свист долго и смешно летела на обочину, махая руками как мельница. Уазик умчался, а с ним Алькин баул. Там лежало всё-всё: мобильник, тёплая кофта, косметичка, смена белья, прокладки, пачечка денег. И ещё в потайном кармашке тонкое золотое колечко, на которое она долго копила.
***
Ослепшая