Жизнь – не рай. Жизнь лучше рая (сборник). Георгий Баженов

в самом деле, дальше получился любопытный конфуз (для кого только? для Зои? – ведь Анатолий, например, даже и не смутился нисколько, наоборот – весело рассмеялся и сказал: «А я всегда такой, на будущее запасливый! Жизнь, она, мать Варвара, всему научит…»). Прямо среди празднества – а дело было уже на второе мая – главное-то застолье вчера завершилось, под самый поздний час, – Варвара и «застукала» Анатолия в сарайке: он, как говорится, праздновал дополнительно – в гордом одиночестве.

      – То-то я заметила, зятек, частенько ты желудком маешься… На сторону ходишь.

      Варвара подошла к сараю неслышным шагом – только хозяйки так умеют, тихим сапом ходить в своем подворье – и слова свои произнесла вкрадчиво, елейно, а Анатолий – вот зараза – даже не вздрогнул, обернулся к Варваре с веселой такой, разудалой улыбкой:

      – А что, мать, раз уж я у тебя зятек, может, мы на пару? Так сказать, первую вместе – закрепляющую?

      – Закрепляющую – это-то я понимаю. А почему ты в сарайке прячешься – вот что объясни. Неужто нашего застолья мало?

      – А я всегда такой, на будущее запасливый! Жизнь, она, мать Варвара, всему научит…

      – К примеру, прячась, праздновать в одиночку?

      – Очень верно подметила, мать.

      – А не боишься – тебя к шутам гороховым из гостей прогоню?

      – Нет, – помотал он головой, улыбаясь, – не боюсь.

      – Что так?

      – А я вообще ничего не боюсь. Пока живешь – бояться нечего, а помрешь – бояться поздно.

      Варвара, как бы раздумывая над его словами, удивленно покачала головой. А когда они вернулись вдвоем к застолью (сидели прямо во дворе, вытащив с веранды стол-крепышок и установив его среди девственной зеленеющей травы), Варвара, усмехнувшись, объявила всем:

      – Гость-то дорогой обиду на нас держит.

      За столом смотрели на них, не понимая.

      – Один в сарайке празднует. Гордый такой, что ли?

      – А я всегда такой, мать. Вон Зоя не даст соврать.

      – Анатолий, ты опять за свое, – покраснев за него, горестно проговорила Зоя. – Ведь обещал же…