– Пили пять лет. Хвалили. А теперь не так? – оскорбилась Нина, – Мой дедушка пьет, и здоров. А ему за восемьдесят.
–Нет, я не против, в теоретическом плане, – Полина, чувствуя, что чаша весов склоняется не в ее сторону, пошла на попятную, – Хотя, напомню, что русский национальный напиток это квас. Я бы и сама выпила добавочную дозу, только не в этом месте. Тут рискованно. Тут на входе дружинники. Заметят бутылки – не оберешься неприятностей.
–Кто не рискует, тому остается квасить шампанское, – улыбнулся в ответ Лорьян.
–А кто не хочет пить, насильно вливать не будем. Больше останется. У нас демократия, – Долгополов считал, что этим ставит точку в дискуссии.
Было решено, что группа пошлет интендантов. Но среди них должны быть девочки. В женских сумках можно пронести бутылки. А мужику с бутылкой в кармане мимо дружинников не пройти. Поднялся вопрос о возможных кандидатах. Конечно, дружинники не дети. Если они сейчас спустятся в гардероб, оденутся, предупредят дружинников, что через пять минут вернутся, чтобы их впустили назад, то те сразу сообразят: поперли за водкой. Будут смотреть, как на рентгене. И попробуй потом им объясни. Могут и конфисковать бутылки. И не возразишь. Но риск – благородное дело. Не станут же они по сумочкам шманать. А сумочки, в свою очередь, должны быть вместительными и плотными, чтобы выпуклости бутылки не проступали. Объемистая Полина имела соответствующую фигуре вместительную сумку, но на коллектив плюнула: идти за водкой отказалась. В результате добровольцами вызвались тот же Долгополов и Шабрина. Но одной ее сумочки мало. Присоединилась Ирка Милова. Правда, она, миниатюрная, и сумочку имела дюймовочную. Одна бутылка и та себя выдаст. Но с паршивой овцы хоть шерсти клок. Одну бутылку пронесет. Милова и Андрея уговорила.
Первый этап был прост. Суровые охранники их выпустили. Они в ближайшем магазине затарились. Нинка – уложила две бутылки в сумочку. Милова – одну. Долгополов еще купил две маленьких плоских. Сунул себе во внутренний карман пиджака и Андрею дал. На обратном пути чуть не случилось несчастье. Нинка поскользнулась. Бутылки трагически звякнули. Хорошо, что оказавшийся рядом Андрей, вовремя ее подхватил. И бутылки были спасены. С замиранием сердца Нинка раскрыла сумочку. Все в порядке. После этого она весь путь до кафе виновато молчала, крепко держась за Андрея. Хмурые охранники их пропустили.
Наливать водку и пить нужно было резво. Официантки, шастающие по залу, могли застукать. Подзорова уже поднялась с места для тоста, как Литвинова заартачилась: она принципиально не станет пить. Даже шампанское. Даже за окончание института. В результате, из-за таких вот принципиальных, Суворов надорвался. Это обнаружилось, когда сидевшая рядом с ним Танька Бирюкова, встала и перегнулась через стол с вилкой, подставив под нос Суворову крутое бедро. И потерявший тормоза Суворов хлопнул ее по месту, заслонившему от него тарелку. Так, наотмашь, обычно кидают на кон козырного туза. А бедро Бирюковой было достойно козырного