Она повесила трубку.
– Ты любишь его?
– Вов! Ну если бы любила, была бы я сейчас здесь, у тебя? Ты же сам был женат два раза. Неужели до сих пор не понял, что марш Мендельсона – это похоронный марш для любви. С бытом любовь кончается, начинается рутина, какие-то обязанности, обязательства… В семейной жизни романтики нет.
– Откуда такое упадничество?
– Вов. Ты хочешь, чтоб я ушла?
– Нет!
Я снова захапал ее в объятия.
– Пусти, мне в туалет надо. И… у тебя совмещенный санузел? Тогда принеси мне полотенце, я сразу приму душ.
Чистого полотенца у меня не было, стиркой я не занимался давно, поэтому указал ей на то, что висело на сушилке.
– Возьми это.
Я все еще стоял в дверях, надеясь, что мы примем душ вместе, а Ирка уже переминалась с ноги на ногу, ей сильно хотелось писать.
– Всё, уходи! – это прозвучало как приказ, которого нельзя было ослушаться. – У тебя кофе есть?
– Да.
– Вот и приготовь пока.
Она вышла из ванной, завернутая в то самое полотенце.
– Извини, халата у меня здесь нет.
Мы пили кофе, а она все держала одной рукой концы полотенца возле ключиц. Еще стеснялась меня. Странно. Раз она здесь, то понимает, что я ее не в шахматы играть позвал. А раз понимает, к чему эта стыдливость? Я подошел к ней и одним рывком сдернул с нее полотенце.
– Ты все такой же неисправимый хам! – Ирка поднялась с табурета, и ее руки обвили мою шею. – Но все равно хороший.
Я отнес ее на кровать, узкую, полуторку. Но нам не было тесно, потому что она была я, а я был она. За эту ночь не осталось ни одного квадратного сантиметра ее тела, который не целовали бы мои губы, ни одного участка кожи, который бы не ласкали мои пальцы. Да, возможно, если бы мы тогда, семнадцать лет назад поженились, уже исчерпали бы арсенал своих ласк. Многократно повторенное стало бы рутиной, и действительно, марш Мендельсона превратился бы в реквием. Но сейчас! Сейчас я наслаждался Иркой, словно это была первая женщина в моей жизни. Её ноги лежали на моих плечах, мои руки ласкали ее грудь, мои губы соединились крестом любви с ее половыми губками, язык проникал в родник, источающий желание, я чувствовал запах возбужденной женщины и наслаждался им, ее оргазмы будоражили сознание, наполняя душу восторгом, сам же я берег силы для финиша этого ночного марафона, и только под утро позволил себе соединить наши плоти…
Когда все было кончено, мы так и не смогла заснуть. Ее голова лежала на моей груди, я обнимал её, а её руки поигрывали с моим членом. Добившись в очередной раз эрекции, она села на меня верхом. Мы совершали медленные, спокойные движения, одновременно ведя неспешную беседу. Это была уже не страсть, не соитие, а безмятежная идиллия, мы просто были одним организмом. Или сиамскими близнецами.
– Ирка.
– Да.
– Слушай, ну почему у нас не получилось тогда? Неужели надо было ждать семнадцать лет, чтобы свершилось