Офис занимал полэтажа в особняке на одной из тихих улиц рядом с Тверской. Людей здесь было немного. Погодин – совладелец «Веспера» и партнер Катерины, невзрачный солидный мужчина с брюшком и лицом- яблочком, то носа не казавший из своего кабинета, то уезжавший на встречи. Ульяна Барабанова – как раз секретарша Погодина, русоволосая бойкая москвичка, недавно кое-как окончившая пед. Трое разнополых юристов в идентичных темно-синих костюмах. Приходившая по вечерам бессловесная уборщица Гюзель. Водитель Жуковой, Славик… и теперь еще Аля. Все прочие надобности компании были «на аутсорсе», то есть выполнялись сторонними фирмами.
В первый день Аля была поражена тишиной и безлюдьем в «Веспер продакшн» – ей казалось, что здесь она должна была встретить всю толпу, что заполняла съемочный павильон. Но Ульяна объяснила ей, что съемочная группа – от режиссера до подай-принеси – каждый раз собирается для кино заново. Что продакшены бывают разные: «Веспер» – это идея, розыск денег, подбор звезд и команды, общее руководство. А есть еще рабочие лошадки: одни, как компания голубчика-Голуба, отвечают за подготовку съемок и их процесс, другие доводят до кондиции плоды съемок (монтажом, графикой, озвучанием), и все они претворяют в жизнь то, что задумала Жукова.
Жукова… Ее кабинет стал центром притяжения для Али. В ту неделю, когда Катерина со своим другом загорала на островах, Аля могла разглядывать его невозбранно. Ее секретарский стол стоял в холле прямо перед стеклом, отгораживающим кабинет Катерины. Работая за компьютером, Свирская сидела спиной к начальственному месту, но она часто разворачивалась на крутящемся стуле и рассматривала дубовый стол с хрустальным шаром, бронзовой лампой и стопкой бумаг, стеллажи с книгами и безделушками, паука размером с ладонь, замершего на подоконнике (еще один реквизит из отснятого Жуковой ужастика), полуметровую вазу из венецианского радужного стекла, кожаное кресло для гостей в виде великанской черной ладони. Все здесь было дорогое, броское, первоклассное (сразу было ясно, кто придумал дизайн офиса – нет, не скучный Погодин!). Из общей картины выбивался лишь один предмет – советский плакат на стене: под сапфировым небом простирались поля спелой пшеницы, белозубо улыбалась колхозница, прижимая к себе пук желтых колосьев и почему-то стоя у шикарной городской машины – черной, с лаковыми крыльями. «С каждым днем все радостнее жить!» – провозглашал плакат. Зачем Катерине эта сталинская колхозница?
Аля, недоуменно пожав плечами, отворачивалась от кабинета и возвращалась к работе: разбиралась в базе имен и почте, сортировала чеки и упоминания в прессе, собирала сценарные заявки. Как неспешно текло время в ту неделю, когда Жуковой не было… Впрочем, с некоторыми вещами без