Исповедь банкрота. Владислав Иванович Грешнорожев

благословенный читатель будет иметь представление о быте и устройстве нашего временного пристанища. Насколько сейчас трудно встретить близких по духу людей в наше апокалиптическое время! Увы, обществом движет гордость, тщеславие, жадность и суета. И в этой гонке за тщетным человек порой забывает истинные жизненные ценности.

      Простите меня за сравнение, но нахождение в монастыре я бы сравнил с многодневным горным туризмом. Когда ты уходишь на неделю в горы, не встречая людей, любуешься природой высокогорья, то возвращаться в общество вниз как-то не хочется. Ты за это короткое время привыкаешь к девственной, первозданной природе, пьешь чистую родниковую воду. Довольствуешься малым, вокруг единомышленники, тебя тянут вершины гор, и спускаться опять к хлорированной воде, окунаться опять в суету и вечную гонку за чем-то уже не хочется. Ты как-то начинаешь рассматривать общество со стороны, сбоку, видя несовершенства нашей обыденной жизни.

      Так и в монастыре. Но здесь красота не горная, а горняя (духовная), которую наблюдаешь у монахов и к которой хочется стремиться. Люди приезжают сюда очень разные и отовсюду. Встречал я паломников и с Владивостока, и с Кавказа, с Белоруссии и Русского Севера, с Украины и Америки. Много, очень много людей, я бы сказал – с добрую треть – москвичи. Пути, приведшие сюда людей, тоже разные: у кого-то это сильная любовь к Богу, у кого – сокрушения о многочисленных грехах. Есть люди с разными судьбами. Бывают – просто любопытные, есть и благословенные «наемники», которые, трудясь здесь, восхищают после смерти обрести Царствие Небесное. Разные люди, разные судьбы. Но всех объединяет духовное начало, желание, так сказать, припасть к истокам, помолиться нашему Боженьке и его Матушке.

      Не встречал я здесь людей равнодушных и циничных. От паломников веет какой-то внутренней чистотой. Верите вы мне или не верите, но, проведя на Соловках почти 2 года, я за все это время услышал лишь одно матерное слово, и то оно было от жителя поселка, когда, грузя совместно доски, он прищемил свой палец. И на том послушании по замеру окон, описанном выше, – все!