Который час. Вадим Чернов

мнимой и реальной целесообразности! Клянусь игнорировать реальную или возможную цензуру и самоцензуру! Клянусь никого не предавать, не пресмыкаться перед сильными мира сего, не продаваться им, не предаваться раболепию и чинопочитанию, не подстраиваться под конъюнктуру, не бояться угроз и шантажа, во избежание которого клянусь вести образ жизни добропорядочного и высокоморального человека! Клянусь положить все свои силы и даже жизнь для продвижения общества к более справедливому состоянию! Если же я нарушу эту клятву, то пусть пронзит меня в самое сердце всенародное презрение, и пусть огненный стыд в золу испепелит мою душу! – Обвинитель торжествующим взглядом обвел зал и остановил его на Модуляторе. – Ответьте, подсудимый, вам знаком этот текст?

      – Да. Это Клятва Журналиста. Только после ее принятия университетские выпускники получают дипломы и лицензии для работы по специальности.

      – И вы поставили подпись под этими словами?

      – Разумеется.

      – В таком случае, подсудимый, давайте в судебном следствии пройдемся прямо по порядку, по пунктам вашей профессиональной клятвы. Начнем с обязательства говорить и писать одну только правду…

      Обвинителя перебил подскочивший как ошпаренный защитник:

      – Протестую. Категорически протестую! Правда, в отличие от истины. – довольно расплывчатая философская категория, которую нельзя считать объективной, так как у каждого человека своя правда. Стало быть, правда – категория, скорее, субъективная. А мой подзащитный работал исключительно правдиво с его точки зрения.

      – Ну допустим, – легко согласился с таким возражением ангел-обвинитель. – Но скажите, подсудимый, неужели за все время вашей журналистской практики, вы никогда не наступали «на горло своей правдивой песне» в сугубо объективном желании достичь мнимых или реальных личных материальных удобств? У обвинения есть неопровержимые доказательства (вы ведь в курсе, что Бог все видит!) того, что вы неоднократно шли на сделку со своей совестью при полном осознании греховности этого деяния в погоне за физическим комфортом.

      – Протестую, – опять вскочил было бес-защитник но, взглянув в монитор ноутбука, сразу же протест снял.

      – Ответьте, подсудимый, – обвинитель вцепился намертво. – Что вы чувствовали в момент совершения бессовестного поступка? Вам было все равно, вы испытывали душевные муки, а может вы радовались успеху в манипулировании людским сознанием и восхищались собственной находчивостью?

      Журналист-Модулятор плаксиво захныкал:

      – М-мне-е было с-стыдно!.. Но мне нужны были деньги. Я учился… Потом женился… Потом квартиру покупал… П-потом м-машину… Ы-ы-ы-ы-а-а, – подсудимый рукавом размазал сопли под носом. – П-потом ребенок… Ы-ы-ы-а-а-а…

      – Ага. Стыдно, стало быть, – обвинитель удовлетворенно смотрел на раскисшего Модулятора человеческого сознания. – Мне бы не хотелось, чтобы к моменту вынесения вердикта присяжными оказалось, что вы