– Петра видел дома, – поделился Яков, – Такой он стал кавалер…
– Стал кавалер, а должен был – стать хирургом. Петр недурной анатом, но губит молодость в развеселых компаниях, – посетовал горько профессор.
– Все были молоды, – примирительно отвечал ему племянник, – Мне, правда, удавалось в последние годы совмещать практику хирурга и галантные радости, но это скорее исключение из правил. И закончилось все весьма печально…
– Соболезную тебе – как понял я из последних писем, ты потерял не только покровителя, но и друга.
– Увы, – вздохнул Яков, и подумал: «И возможно – утратил доброе имя…»
– Что же ты намерен делать? Не стану скрывать, мне необходим помощник в моем госпитале – и хирург, и анатом, и учитель, но я знаю тебя, Яси. Навыки твои, приобретенные с покойным де Лионом – вряд ли сгодятся для московского госпиталя. Не те навыки у тебя, да и не те цели…
– Я хорошая повитуха, – светло улыбнулся Яков, прищурив светлые глаза, – Я даже привез с собою акушерские щипцы.
– И скольких ты ими уже раздавил?
– Младенцев? Всего одного, три года назад, в Ревеле, – признался чуть смущенно молодой акушер, – Но там был запущенный сифилис, и костей-то не осталось толком… Остальные же роды были удачными – все пять. Правда, дядя.
– Акушерка моя болеет, я рад буду, если ты со своими щипцами ее подменишь, – за окнами послышался звон колокольцев, и ржание коней – верно, роскошный экипаж пожаловал во двор госпиталя. Профессор подошел к окну – посмотреть, и проговорил лукаво:
– Ты же, Яси, не видишь место акушерки – венцом своей карьеры? Чего ты вправду желаешь – от Москвы, от жизни? Да и от меня?
– Я хотел бы подыскать замену почившему моему де Лиону, – честно признался Яков, – мое призвание – личный хирург благородного кавалера. Если бы ты помог мне найти такого человека в Москве – какого-нибудь в меру болезненного придворного интригана…
– Вот один такой, – перебил его Бидлоу, кивая на окно, – Через минуту будет тут. Молод, умен, образован по-европейски, божественно прекрасен, отмечен вниманием высочайшей особы… И – увы – доверчив, завистлив и, что парадоксально – глуп…
– К вам барон… – в дверь просунулся санитар, увидел Якова и оттого фамилию барона благоразумно проглотил, – Рвется неистово…
– Зайди в смотровую и послушай, – профессор указал Якову на белую застекленную дверь, – Можешь и подглядывать, если желаешь посмеяться. Визиты сей особы – всегда феерия. А ты – приглашай барона, – кивнул он санитару, – Нижайше проси.
Яков вовремя успел отступить за дверь смотровой. Окутанный тайной и морозным духом барон ворвался в профессорский кабинет – и длинный плащ летел за ним, как хвост дракона. Яков с любопытством