– Молчи, Тортилла! Лучше бы я один в отпуск поехал! С тобою – одни проблемы!
– Если надоела, давай разводиться! – неосторожно сказала Клава и нарвалась на минное поле возмущения.
– Я те разведусь… И думать об этом забудь! Кто мне стирать да жрачку готовить будет? Потом… я-то себе грелку под бок найду, а ты кому нужна, рыхлая и конопатая? Разве что – бомжу с вокзала, у которого не стоит?
Иван продолжал бы и дальше оскорблять жену, но тут подошёл Геннадий Сафронович Толстиков и бросил спортивную сумку на верхнюю полку.
– Добрый вечер, товарищи попутчики, – вежливо поприветствовал он, как сделал бы любой порядочный человек.
– И вам того же, – за двоих ответила Клава. Иван сравнил свою врождённую немощь со статью соседа по плацкартному закутку и, завидуя чёрной завистью, отвернулся. Ещё в школьные годы ему крепко доставалось не только от сверстников. Однажды ребята, которые были на два года моложе, заставили Кукарекина стирать им грязные носки. Если бы не старшие братья, быть Ваньке – Аннушкой.
Встретив относительно неласковый приём, Толстиков освободился от поклажи и устроился на верхней полке. Минут пятнадцать он выбирал для сна позу, пока не нашёл удобную. На боковую потянуло потому, что ехать было совсем нечего – на его полустанок мы прибегаем в три часа ночи. А курить ему на ночь не хочется. Душа просит отдыха. Геннадий попробовал сосчитать до ста, потом до тысячи, но что-то то и дело принялось вмешиваться, запрещая перейти невидимую границу. Да ещё внизу странная супружеская пара затеяла семейную склоку.
Иван ополовинил бутыль и его «понесло» на ущербную философию.
– О народ пошёл: ни выпить, ни поговорить! – разорвалась гранатой «умная» реплика.
– Тебе ж одному неплохо выпивалось и закусывалось, – язвительно заметила Клава.
– Чё ты буробишь? Мужские темы не для куриных мозгов! Коли человек остограммился, требуется душевная беседа, а некоторые (он кивнул на Толстикова) брезгуют рабочим классом! Повернулись задом!
– Тише ты! Услышит! – испугалась жена, предчувствуя опасный поворот.
– Не услышит. Он, наверное, дрыхнет и во сне тёлку длинноногую фрезерует, которая ему перед отъездом не дала. Но даже, если и не спит? Пусть знает мнение простого сантехника.
– Не трогай того, кто не в состоянии ответить. Что ты вообще на него напал? Лежит, бедняга, и абсолютно никому не мешает. Кстати, по внешности видно – культурный человек. Тебе – не чета.
– Ба-а-а… Какого-то вонючего проходимца почитаешь больше, чем законного мужа! – рассвирепел Иван.
– Не мужа, а изверга, – поправила Клавдия.
– Может, разбудим, а? Мол, так и так: старая сучка молодого кобеля возжелала!
– Ну, ты и скотина! Действительно, хорошо бы он проснулся и дал тебе со всей силы по пьяной, противной морде!
Иван решил поднабраться