– Чем занималась последнее время? – майор взял стул и сел напротив Наташи. – Анастасия, подожди в коридоре, раз ничего не знаешь, делать тебе тут нечего.
– Вот ещё, я тут посижу, мне тоже интересно.
– Анастасия, быстро в коридор, иначе будешь ждать в обезьяннике!
Девушка скорчила недовольную мину, показала майору язык и вышла в коридор, не забыв как следует хлопнуть дверью. Владимир Юрьевич вопросительно посмотрел на Наташу.
– То, что я утром Станиславу Ярославовичу рассказывала, рассказывать? – тихо спросила Наташа.
– Да, всё в мельчайших подробностях. И не надо так дрожать, а то я больше слышу стук твоих зубов, чем твою речь. Начинай!
Наташа повторила свой рассказ ещё раз, и вопросительно посмотрела на Владимира Юрьевича:
– Что мне теперь будет?
Он оставил её вопрос без ответа.
– Значит, ты уже неделю дома не живёшь?
– Да.
– И вчера весь день была с Асей?
– До одиннадцати часов мы работали, надо было срочно сметы сделать, я не успевала, Ася и Маргарита Николаевна мне помогали. Потом было торжественное собрание, Ася на собрании была, а я салаты готовила. Потом у нас была вечеринка, и Ася забрала меня к себе домой.
– А почему ты на собрании не была?
– Там премии давали, а я недавно работаю, ещё ничего не заработала, вот меня и командировали на кухню, – Наташа неуверенно улыбнулась.
– Так, хорошо. А почему ты так милиции боишься? У тебя были неприятности с нею?
– Нет, что вы! Просто у нас, как что-то не так, говорят: вот попадёшь в милицию, там из тебя быстро дурь вышибут. А однажды у нас забрали Витю Рыбкина, якобы он ночью залез в ларёк и обворовал его, а мы точно знаем, что Витя был в кино с Алькой. Но с нами никто и говорить не захотел. А когда Алька стала доказывать, что Витька не виноват и даже нашла свидетелей, её саму забрали в милицию. Вам ведь раскрываемость нужна, и дела нет до какого-то детдомовского мальчишки и какой-то детдомовской девчонки. И со мной так же будет, – она снова заплакала.
– И что, их осудили? – поинтересовался Сергей.
– Нет, но несколько дней продержали в милиции.
– Да! Серега правильно говорит, дурочка ты ещё. Тебе лет-то сколько?
– Двадцать… скоро будет.
– Всего двадцать и уже никому не веришь.
– Нет, я верю, только мне всё равно страшно.
– Твою мать и соседок убили вчера, примерно в десять вечера, ты в это время знакомилась с Виктором. Так что у тебя алиби, железное. В непосредственном убийстве женщин тебя никто не обвинит.
– А вы откуда про Виктора знаете, я же про него не говорила – забыла, – смутилась Наташа.
– Работа у меня такая – знать, что глупые девчонки скрывают. А теперь серьёзно, Наташа. Ты говоришь, у мамы был любовник, так?
– Нет, она