– При всём, Сидор… Я в органы правопорядка шел за романтикой и потому что форма красивая. И все было хорошо, пока ты не возник со своими идиотскими жалобами.
– Закон для всех един, – с обидой возразил бомж, – А романтику тебе еще при поступлении в академию советовали засунуть в…
– Знаю! – рявкнул Курышкин.– Уже засунул, не помнишь? Вместе с формой!
Сидор помнил. Не просто забыть чудовищных размеров Жопу. Она накрыла город своей тенью, погрузила во мрак, и неумолимо надвигалась, угрожая усесться и раздавить. Курышкин тогда принес ей в жертву самое дорогое, что у него было. Форму и романтику. Сидор тоже попытался не отстать и запустил вдогонку початую бутылку водки. Жопа его подношенье брезгливо отринула прямо в лоб участковому, отшибив тому напрочь чувство, пусть горького, но удовлетворения от свершенного подвига.
– Ты мир спас, – напомнил Сидор.
– Знаю, – брюзгливо откликнулся Курышкин, – но не ощущаю, хоть убей.
– А вдруг Рука не такая, как Глаз и Жопа? – робко предположил бомж.
– Конечно, – голос участкового сочился сарказмом, – это великая дающая Рука. Она нас одарит… чем там обычно великие одаривают?
Сидор втянул голову в плечи и съежился, демонстрируя полное незнание вопроса.
– Очередным геморроем! – загремел Курышкин. – Последствия которого будут терзать меня! Кстати, почему кроме нас с тобой никто в городе не видит все эти… ммм… части…?
– А разве кроме нас в городе есть кто-то еще? – насторожился бомж.
– Ты идиот? Конечно есть. За водкой своей в магазин ходишь? Продавцы на тебя косятся? Народ осуждает?
– Нет. Она сама появляется, – ответил Сидор. – Я только подумаю, что неплохо бы выпить, и она уже есть.
Участковый хотел залепить Сидору оплеуху позвонче, но улыбка бомжа была бесхитростна, а выражение лица такое благостное, что Курышкин смешался.
– Мы с тобой в каких-то разных реальностях проживаем, – пробормотал он.
– У меня на этот счет имеется теория, – охотно подхватил бомж. – Представь себе, что мир – граненый стакан. Ты жил на одной грани, а я на другой, параллельно. Вот этот стакан упал с большой высоты и разбился. Все смешалось. Осколки теперь дрейфуют в пространстве, и на одном из них мы.
– Хочешь сказать, случился конец света, а никто не заметил? – хмыкнул Курышкин.
– Мы слишком малы, чтобы разглядеть великое, – смиренно сложил руки Сидор.
– За что мне это всё? – тоскливо бросил участковый в пространство, не слишком надеясь на ответ.
– Путь героя, ммм? – шепнуло пространство голосом Сидора. – Высшие силы испытывают тебя и прочая херь?
– А почему они тебя не испытывают?
– Нуууу… – задумался бомж, – может, от того, что я послан тебе в утешение? Вроде как ты на меня посмотришь и приободришься, не все так плохо, вон Сидор совсем того… бесперспективный.
– Вовсе