и плоски души над российскою травой.
Ликует пар, пока горит огонь,
заворожен читатель мертвой красотой.
Воюет мир с талантливым твореньем,
которое пророчит Воскресенье.
«Вторым Творцом не объявлю…»
Вторым Творцом не объявлю
талант поэта и витию.
Я целомудренно люблю
Премудрость Божию Софию.
«В душе царит истома…»
В душе царит истома.
Я забыл дневные звуки, лица.
Пусть тишина – жена моя
в дому пустынном водворится.
Вагнер
«Закат Европы» —
ржавый меч.
Трещит мороз
в российском мире.
А снежный смерч —
полет валькирий.
Бдение
Иконы старинной таинственный вид,
а в сердце живет несказанное имя.
Погасшие окна луна серебрит,
а небо ночи – ледяная пустыня.
Преодоление эгоцентризма
На браке в Кане Галилейской
шесть водоносов каменных
есть символ бытового соглашения.
Но превратив обыденность в вино,
Христос возвел любовь
в божественную тайну —
вершину единенья человеков.
После всенощной
Мы после храма: ты одна,
а я «одни», и гаснут монастырские огни.
Земля и небо родственны точь-в-точь.
Славянский логос – женственная ночь.
Память
Мечты о горах все сильней год от года
в каморке безрадостных мест.
Христос освятил человека и воду,
и воздух, взошедши на крест.
Неизведанное
На мир наложено таинственное вето.
Глубокие и, вместе с тем, простые притчи.
Упанишадами суммируются Веды.
Загадка выражения Да Винчи.
Читают хиппи книгу Даосизма,
и ворожат писанья Кастанеды.
Монастырь
Молчание входит в обитель.
Я буквами тишь не нарушу,
где огненный Ангел-хранитель
согреет замерзшую душу.
«Тебя люблю…»
«Тебя люблю»,
«Тебя жалею» —
меж двух синонимы-слова.
И сострадание к Распятью
дало Руси надежду, веру.
Ведь русский дух не богослов
вселенной-женщины брюнетки,
он бьет поклон душевным мукам
Марии тихой у Креста.
Сикстинская мадонна
Непостижима, скромна и проста
по облакам ступает красота
неброская и, тайну сохраняя
прежних лет,
в пространстве неизменчивого рая —
Премудрости божественной портрет.
С Богом
Глотни заветной воли
и небом завладей.
Цветы на рыжем поле
есть царская постель.
Но чувствуешь в окружье
немое существо —
насмешливая