Будто жалеют и помнят о нем.
«Никому не нужен…»
Никому не нужен,
Только нам с тобой,
Лес, в закат погруженный,
Ярко золотой.
И берез, разряженных
Словно на парад,
Бесконечно важен мне,
Осень, твой наряд.
Я тебе принес
Золото берез.
Ярче и ценней
В мире нет, поверь.
Андрей Бондарь
Москва
Разговор с Есениным
Как-то мы с женой порой весенней
В Англетере встали на постой
Вдруг из тьмы явился к нам Есенин
Весь избитый, бледный и босой
Пообщаться с Гением – поэтом
Было как за гранью сверх-мечты
И поэтому, накрыв поэта пледом
Не заметив, перешел я с ним на «ты»
Я настолько сам разволновался,
Что не смог упреков избежать
Вечер необычно начинался
Словно повернулось время вспять
Как же ты, Сережа, догадался
На большевиков нести хулу
Вот и в результате оказался
На трубе повешенным в углу
Ну зачем так было подставляться?
Ведь, пойми: еще никто не смог
С органами ГПУ тягаться
Всех подмял их кованый сапог
Стал бы ты еще народней
Айседорой и детьми любим
А теперь в Раю, как в преисподней
Губы ты корежишь, словно мим
Он глазами только усмехнулся
Трубкой распечатав свой кисет
Тихо к нам спиною повернулся
И исчез, безмолвный, как портрет
Я подумал – это наваждение
Так представить Гения всерьез
Поутру глядел я с удивленьем
На подушку, мокрую от слез
Век поэтов быстрый и короткий
Видно посему никак нельзя
Отсидеться им за загородкой
По судьбе глазами лишь скользя
Евгений Бузни
Москва
Художник-осень
Чуть жёлтого,
чуть красного,
чуть розового
и оранжевого…
Художник-осень красит лес
на фоне облачных небес.
И зелень пышная тускнеет,
а ей на смену к ряду ряд
дерев багряные аллеи
выстраиваются на парад.
Богата красками палитра.
Художник-осень знает толк.
Где много радости пролито,
там грусти ставится мазок.
Художник-осень красит листья,
багряный цвет беря от солнца,
обмакивая в ливни кисти,
лучи свивая в волоконца.
Алеет куст, и нежен пурпур,
как нежны девичьи уста,
что целовал всю ночь и утро,
пока совсем уж не устал.
Но целовать их всё хотелось.
В любви не может быть предел,
когда листва и та зарделась,
и куст от счастья заалел.
«Постарела липа…»
Постарела