Бумеранг. Георгий Баженов

того, поглядывая на Петрова, девушка иногда говорила что-то подруге, та оборачивалась и тоже смотрела в сторону их столика, а именно – на Петрова. Устьянцев привык к тому, что женщины всегда выделяют Петрова. Ну, а как же – высокий, спортивный… Но иногда это злило. Черт, ну что такого заманчивого они находят в длинных ногах или в длинных руках? Сам себе, конечно, Устьянцев нравился больше – пусть он маленький, но все же сложен более гармонично, пропорционально, что ли. А вот нет, хоть убей, подавай им высоких лбов. Жердей им подавай. И они уже готовы. Уже поглядывают. Пересматриваются. Пересмеиваются.

      – А, да черт с ними! – махнул рукой Петров. – Надоели.

      А вот этого, таких жестов, такой легкости Устьянцев позволить себе не мог. Не получалось. Женщины завораживали его. И хотя он знал, что Петрова они тоже завораживают, однако, знал и другое: Петров позволял себе некоторую небрежность по отношению к ним, легкое подразнивание и даже временами легкое презрение. И ему все сходило с рук. Больше того – тем сильней он привлекал к себе женщин.

      – Не скажи, Владик, – возразил Юрик Устьянцев. – Одна из них очень даже хороша.

      – Которая? – Петров обернулся и небрежно посмотрел на девушек. Обе они сразу опустили глаза.

      – А вон та, с косичками, как с нимбом, вокруг головы. С голубым шарфом на шее.

      – Уже присмотрел себе поменьше? – усмехнулся Петров.

      – Причем тут поменьше? – обидчиво протянул Устьянцев. Условно обидчиво, конечно.

      – А при том, что поменьше – она и в самом деле ничего. А вон та, с длинным носом, она, конечно, мне?

      – Не говори пошлости, товарищ Петров. Ты же мастер живого великорусского слова! Они обе съедают взглядом тебя.

      – Выбирай любую, но про ранжир не забывай. Так, что ли? – усмехнулся Петров. – Ладно, чего не сделаешь для друга… – Он поманил пальцем Клаву-Клавдию.

      На этот раз роскошная эта женщина не заставила себя ждать. А чего? Эти два парня определенно нравились ей. Даже если они не журнал исты, а трепачи – все равно. Хорошего человека, который не жаден на деньги, его за версту видно.

      – Клавочка, – спросил Петров, – надеюсь, в вашем заведении найдется бутылка холодного шампанского?

      – Шампанское найдется, – кивнула Клава-Клавдия, – вот насчет холодного – не знаю, ребята.

      – Понимаете, двум нашим давним подругам, актрисам кино, очень душно, по-моему. Угостите их холодным шампанским. Разумеется, за наш счет.

      – Актрисы кино? Где? – удивилась Клава-Клавди́я.

      Петров кивнул на столик, где сидели девушки. Они как будто чувствовали, что разговор идет о них. Как-то притихли, присмирели.

      – А, эти… – понимающе протянула Клава-Клавди́я. – Значит, так, ребята, бутылку шампанского этим девочкам за ваш счет?

      – Так, Клавдюша, – согласился Петров.

      Клава-Клавди́я не усмехнулась, но некое подобие усмешки коснулось ее губ. Впрочем, она ребят на осуждала. Она все понимала. Она знала жизнь.

      Потом шло время, они как будто