Я не умею плакать. Александр Гутин

гипсовый пионер.

      Вот уже много лет я стою на кирпичном, выкрашенном известкой постаменте. Он давно просел, а из одного его края выбиты несколько кирпичей.

      Когда-то недалеко от меня стояли еще несколько гипсовых фигур. Женщина с веслом и футболист.

      Женщина мне нравилась. Мне нравились ее голые ноги, мощные, как и полагается спортсменке, мне нравился ее бюст. Я давно не ребенок, хоть и выгляжу, как пятиклассник, поэтому повторю, мне нравился ее бюст. Мне нравилось ее лицо, всегда спокойное и уверенное в победе. Мне нравились ее руки, сильные, но в то же время женственные, с тонкими запястьями. Даже ее весло мне нравилось, хотя ничего особенного в нем не было. Весло как весло.

      Футболиста я не любил. Он меня тоже. Мы никогда не общались с ним, да и как мы могли общаться, собственно, два гипсовых истукана? Но я знал, что футболист не любит меня. В его замахе ноги, в поднятой вверх руке я чувствовал неизбежную угрозу. Даже сосредоточенное выражение лица футболиста, нахмуренный лоб, плотно сжатые губы выражали некую угрозу, от которой, умей я потеть, меня бы тут же бросило в пот.