фоне Московского Кремля, с подписью «Москва, лето 1977», и на фоне моря, с подписью «Ялта, лето 1977». В углу телевизор в лакированном деревянном корпусе, заботливо накрытый платком. Наверное, в конце семидесятых, тем более в деревне, телевизор был роскошью и его спасали бы в первую очередь. Еще из мебели присутствуют диван, кресло, стол, комод. На полу дорожка, на окне шторы. В спальне внимание привлекает ковер, не выцветший, не поеденный молью. Железная кровать с панцирной сеткой аккуратно застелена покрывалом. Рядом детская кроватка, в которой на подушке лежит погремушка-зайчик. Открываем шкаф, а в нем вещи. На полках постельное белье, одежда, пеленки. На плечиках мужской костюм, два платья. На тумбочке около кровати губная помада. По всему телу понеслись мурашки. Вижу, и парни чувствуют себя нехорошо. Заходим во вторую спальню. Шкаф, застеленная кровать, стол, стул. На столе тетради, учебники. Один из них открыт, будто его недавно читали. Беру его. «История. 6 класс». Кладу на место. Быстро все фотографирую и перед тем, как уйти, заглядываем в комод. От того, что видим, всех бросает в жар. Среди прочих бумаг, на виду лежат два паспорта СССР и два зеленых свидетельства о рождении. Не рассматривая, кладу в карман. Чувствую, на воздух надо. Выходим на улицу. Облокотившись да стену дома, закрываю глаза. Вокруг давящая тишина. Вдруг, где-то рядом мычит корова. От неожиданности сначала запинаюсь и падаю, только потом открываю глаза. Ни коровы, ни парней. Вылетаю из ограды громко чертыхаясь. Парки уже напротив соседнего дома стоят. Спрашиваю про корову. Они отвечают, что не слышали. Сашка поясняет, что так далеко коровы не могут забрести, может, показалось или ветер шумел.
Решаем еще в один дом зайти. Двери не заперты, обстановка победнее, но все вещи также на месте. Все выглядит жилым, если бы только не толстенный слой пыли. На улице становится холоднее. Возвращаемся к автомобилю, но двигаемся мимо него в сторону деревенского клуба. Двери закрыты, через окно видно сцену, на которой стоит пианино, с развернутыми на нем нотами. Желания проникать внутрь нет. Подходим к расположенному рядом магазину. Заходим внутрь. Уже не удивляет, а пугает то, что на прилавках есть крупы, консервы, макароны, соль, папиросы. Упаковки все старинные, я такие и не видел, но очень хорошо сохранившиеся, можно сказать, как новые. Не понятно, как все до сих пор лежит на своем месте. Беру банку тушенки. Среди нескольких выдавленных чисел видно 1978. Возвращаю банку на полку. Сделав несколько снимков, собираемся выходить из магазина, но видим в помещении магазина проход, над которым имеется надпись «Хлеб». Захожу туда, а там прилавок с хлебом. И хлеб на нем выглядит, как только что привезенный с хлебозавода, только запаха хлебного нет. Сводит желудок. Выбегаю на улицу, где меня рвет. Становится легче. Решаем, что пора уже уезжать из такого странного места. Идем к машине, но замечаем узкий проход между домами, ведущий к небольшой часовне. Все одновременно говорим о том, что, когда подъезжали к деревне, не было ее. Отбросив сомнения, идем по проходу. В отличие от остальных строений,
