К слову, Екатерина не была фотомоделью с идеальными пропорциями 90*60*90, но и бабой Ягой ее никто бы не назвал. Чуть полноватая шатенка с большими серыми глазами. Она никогда не гналась за модой и считала, что джинсы и удобный спортивный костюм самое то, чтобы бегать на рынок за свежим творогом и бакинскими помидорами, ведь Эдичка так любит сырнички и салат из помидор с наршарабом. Кроме того, надо было отвозить детей в гимназию, сына на теннис, дочь на танцы и к репетиторам. В общем, модные туфли на шпильках и роскошные манто она отвергала.
Муж еще что-то долго ей выговаривал, бегал из комнаты в комнату, махал руками, но женщина уже не слышала его. На ее навалилось какое-то тупое оцепенение, ноги и руки онемели, в голове стоял страшный звон. Она и сама не знала, сколько так просидела. Очнулась, когда в комнату наползал полумрак, попыталась встать и упала. Встала на четвереньки и поползла к телефонной трубке, стоящей на комоде. С пятой попытки она смахнула трубку вместе с базой на пол и села в растерянности – кому звонить? Лучшая, впрочем, единственная, подружка Ленка отжигает в Тайланде, мать не особо волнуют ее проблемы, у нее все разговоры про дачу, закрутки и пьяные выходки отчима. Свекровь? Да, свекровь! Надо ей звонить, она все сделает, она поговорит с Эдиком и вернет его, он прислушивается только к ней. Трясущимися руками она набрала номер, пошли гудки:
– Алло, алло, Евгения Владимировна, это Катя. Алло?
– Да, Екатерина. Слушаю тебя!
Женщина старалась держать себя в руках, но у нее это плохо получалось.
– Евгения Владимировна… я не знаю, что с Эдиком происходит, он просто собрал свои вещи и сказал, что уходит. Еще он сказал, что не любит меня, – стала всхлипывать Катя в трубку.
– Екатерина, я тысячу раз просила не называть моего сына Эдиком, только Эдуардом. Да, я в курсе его решения и полностью его одобряю. Давно надо было так поступить, не понимаю, что он оттягивал, – приговором прозвучали в трубке слова свекрови.
Катя молчала, потеряв голос от слов свекрови, а та продолжала неспешно вести свой монолог:
– Ты должна понимать, что ваш, так сказать, брачный союз, был обречен изначально. За эти годы ты так и не доросла до нашего уровня, хотя у меня была надежда на это. Но! Ты обабилась, перестала за собой ухаживать, и самое главное, ты перестала развиваться. Моему сыну нужна женщина умная и интересная, он все-таки наследник всех моих дел, да и статус нашей семьи обязывает.
Катя проглотила комок, стоящий в горле и она тихим голосом ответила свекрови:
– Я обабилась? Я по статусу вам не подхожу? А уж не вы ли настояли, чтобы я не стала работать? Как сказал Эдик, Эдуард, я вам нужна только в качестве домохозяйки, поварихи и прислуги. А прислуга по салонам не ходит, прислуга моет унитазы, – сорвалась на крик Катя.
– Екатерина, я считаю наш разговор законченным. Дети пока остаются в лагере, их пребывание я оплатила, на алименты не рассчитывай, максимум, что