«Спокойно, – сказал себе Тревис. – Так недолго и умом тронуться. Конечно, это еще та собака, но она все-таки не понимает того, что я говорю, и, уж конечно, не может отвечать».
Ретривер не выказывал никакого неудовольствия по поводу купания – напротив, псу нравилась эта процедура. Приказав ему выйти из ванны и сполоснув чистой водой, Тревис потратил около часа, расчесывая его мокрую шерсть. Он вытаскивал застрявшие там колючки, травинки и распутывал колтуны. За все это время пес ни разу не проявил нетерпения, и к шести часам он совершенно преобразился.
Вымытый и расчесанный, он превратился в красивое животное. Его шерсть приобрела в основном среднезолотистый окрас, переходящий в более светлые подпалины на тыльных сторонах ног, живота и на нижней стороне хвоста. Подшерсток у него был густой и мягкий, хорошо сохранявший тепло и отталкивающий воду. Сама шерсть тоже была мягкая, хотя и не такая густая, и лежала волнами там, где волосы были длиннее. Хвост слегка закручивался кверху, придавая псу довольный, игривый вид – впечатление, которое еще усиливалось из-за постоянного виляния.
Запекшаяся кровь на ухе была следствием небольшой ранки, которая уже заживала. Кровь на лапах появилась от долгого бега по каменистой местности. Тревис смазывал трещины раствором борной кислоты, обладающей антисептическим действием. Он был уверен, что, поскольку пес не хромает, через несколько дней все будет в порядке.
Ретривер выглядел великолепно, в то время как Тревис был весь мокрый, потный и пропитался запахом собачьего шампуня. Ему не терпелось принять душ и переодеться.
Кроме того, у него разыгрался аппетит.
Оставалось только надеть на пса ошейник. Но когда он попытался это сделать, ретривер тихо зарычал и отпрянул назад.
– Ну что еще такое? Это всего лишь ошейник, малыш.
Пес уставился на кольцо из красной кожи в руке у Тревиса и снова зарычал.
– У тебя с ошейником связаны неприятные воспоминания?
Собака перестала рычать, но не сдвинулась с места.
– С тобой плохо обращались? – спросил Тревис. – Вот в чем дело. Может, тебя душили, затягивали ошейник и душили, а может, держали на слишком короткой цепи? Что-нибудь в этом роде?
Ретривер тявкнул и прошлепал в самый дальний угол дворика, поглядывая оттуда на ошейник.
– Ты доверяешь мне? – спросил Тревис, все еще стоя на коленях в позе, свидетельствующей о его мирных намерениях.
Пес отвел взгляд от ошейника и посмотрел в глаза Тревису.
– Я никогда не буду тебя обижать, – торжественно сказал Тревис, уже не чувствуя себя по-дурацки оттого, что так искренне и прямо разговаривает с собакой. – Ты должен был это понять. Я имею в виду, что ты хорошо разбираешься в таких вещах, не так ли? Положись на свои инстинкты, малыш, и доверься мне.
Ретривер вышел из своего угла и подошел ближе. Он посмотрел на ошейник, а затем обратил свой жутковатый пристальный взгляд прямо в глаза Тревису. Как и раньше, Тревис ощутил,