Он сказал свою реплику – скучно и зло:
«Что то значит?» и пошлое «Кто ты?»
Он, спокойно, не слушая музыки ритм
И тихо так, выбросив карты:
«Клаб флеш10. Ты мне доложен шесть штук», – говорит.
«Спасибо. Следующий.» Умник рядом стоит.
Я с волнением ждал, что хозяева шоу,
С ним столкнутся в ребяческой битве,
Разрывая контракты, и совесть предав,
Создадут из него закаленнейший сплав.
У всех магов есть Юнгианская11 тень,
Это жулики с благостью сказок,
С детской яростью, именем —
Столько чужим,
Что им в душу дало метастазы.
Он построил хранилище знаний, но воры
Захватили его, все разрушив
Там про фокус, где мяч и стакан – иероглифы,
Там историю мира можно было послушать.
Со времен соволицего бога на скалах,
Про волшебников разных мастей он писал.
И все это
Тупой грубой силе досталось
Без соленого пота, без муки в труде,
В мире, где математика – глупость,
Где фантазии доброй не рады нигде,
Поклоняются капитализму.
И на жизнь смотрят сквозь эту призму.
Он был ошеломлен, как изменилось все.
Насколько честь имени ни к чему.
Сейчас один только повод для гордости —
Выжить в аварии – ни почему.
Против этой сосущей тоски
Был один трюк, чтоб себя спасти.
В Олд Вик12 крутые господа
Никогда не идут за кулисы,
С юными женами сидят и глядят,
Жадные, хитрые лисы.
Вегасский трюк, цыганский фокус,
Детский наивный возглас – «везет».
Еще и еще, то прямо, то сбоку,
То так же, то наоборот.
Он цитировал Виллона13, Шоу14, Сенеку15,
Между трюками высшего мастерства —
«Профессии – заговор».
На каждом локте он
Находил, королев, королей и туза.
Просто знал, где они были всегда.
Одна, с Би-би-си16, рассказала однажды
О грубом вранье его о жизни своей,
Перед камерой он предстать отказался
Сделав ее работу сложней
Обед в Лос-Анджелесе, в ресторане,
Она злилась весь день на него, а потом,
Когда ламинированый пластик
Унес воспитанный гарсон,
Забрал, как солнца кусочек,
Оставив меж них глыбу льда.
Она почему-то вдруг разрыдалась.
Спросила его: «Ну за что так со мной?»
Ответил он, пожимая плечами: «Ложь – это заработок мой»
A Natural
The man knew the federal government
killed Michael Jordan’s father as he napped
on the side of the road, explained it all
in front of the Swisher Sweets, scratch-offs, and
Chore Boy behind the counter. Men in charge
needed to keep the price of the first Babe
Ruth baseball card at the very top of
the pricing guide. For history and white
pride